Что будет потом? Что станет со мной после того, как он снасильничает?

Меня не станет.

В этот момент, я приняла решение сопротивляться до конца, любой ценой вырваться. Ослабила сопротивление и в поисках спасения, стала смотреть по сторонам.

Я дотянулась до бутылки шампанского. Ухватив за горлышко, с рёвом, ударила насильника по голове бутылкой.

Любим, без сознания, рухнул на меня. Я, истерично, скидывала его грузное тело с себя. Ничего не видя перед собой, нащупала сумочку, и, прикрываясь остатками платья, побежала со всех ног из комнаты.

Запинаясь в подоле, неумело бежала на каблуках, и подкашивались ноги. На ходу достала номерок. В гардеробе ошарашенно уставился на меня мужчина, что подавал одежду. Я видела его отчётливо, словно очки были на мне. Так ярко выразились эмоции на его лице, что мне стало стыдно. Я почувствовала себя не потерпевшей, а виновницей. Грязная проститутка, которая ушла с богатым стариком в отдельную комнату, а потом передумала.

Я забрала свою дублёнку, и дрожащими пальцами застегнула все крючки, спрятав истерзанное тело. Вылетела из проклятого ресторана на мороз. Изо рта валил пар. На волосы падал снег крупными мягкими хлопьями.

На моё счастье у ресторана стояло такси. Скользя каблуками по льду, я кинулась к машине и забралась на заднее сидение.

— Куда?

— Советская сорок три, — выпалила я и достала свой телефон.

Мне надо бежать. Бежать не только из квартиры, из города. Любим не простой бизнесмен, он бандит. Если убила, меня посадят, если выживет, меня убьют.

Совсем мало времени у меня. Если поймают… Лучше сразу умереть. И никого нельзя подставлять. Никто не виноват в моей слабости, и неспособности принимать волевые решения.

Я набрала номер Кристофора. Ждала долго, когда ответит. Тело моё колотило страшной дрожью, я тряслась, как жертва в предсмертных судорогах.

— Да, — услышала я голос Криса.

Всё наше недолгое знакомство пролетело в один миг перед глазами. Какой же надо быть дурой, чтобы вот такого мужчину, честного, красивого… мама права, я полная дура, я его просрала.

— Крис! Крис прости меня! Прости меня, пожалуйста. Ты самый лучший на свете, но не ищи меня.

В трубке молчание. Я рыдала, старалась выровнять дыхание, но не могла.

— Прости, — простонала я.

— Т-ты где? — запинаясь, спросил он.

— Неважно уже. Забудь навсегда. Только помни, я… я очень хотела быть с тобой.

В трубке гудки. Ошарашенно уставилась на телефон и ещё раз послушала, но Кристофор скинул звонок.

Всё правильно. С дурами не надо связываться. И слушать нас не надо.

В квартиру я вбежала сломя голову. Скинула туфли и хотела пройти в свою комнату, но наткнулась на маму.

Она всегда после пьянок и драк выглядела неплохо. Как-то мастерски накладывала макияж, что не было видно побоев. Её ошарашенные серо-зелёные глаза уставились на мою, торчащую из-под дублёнки, шею.

Мама попыталась расстегнуть дублёнку, но я ныла и сопротивлялась. Тогда она отстала и прижала меня к себе.

— Изнасиловал? — стоном спросила она.

— Пытался, — мой голос сильно дрожал и срывался. — Мама, мне надо бежать. Бабка меня продала, он вернётся и убьёт нас всех.

И, как ни в чём не бывало, вышла из комнаты бабушка, напяливая очки на нос.

Мама отпрянула от меня. Глаза её нездорово блеснули, и лицо стало походить на морду, страшнее чем у Любима в порыве страсти. Меня эти разборки не волновали, я хотела быстро собрать вещи. Только двинулась к комнате, как в дверь позвонили.

— Не открывай! — истерично завизжала я, но было поздно.

Бабка, увиливая от удара матери, быстро ковыляла к двери и, не посмотрев в глазок, щёлкнула замком.

Я зажмурилась. А когда распахнула глаза, чуть не задохнулась от счастья. В квартиру вошёл Кристофор. Был он взмыленный, а глаза его чёрные распахнуты огромными чёрными дырами беспросветными, полными кромешной тьмы. Он поймал меня взглядом и опять, его строгое лицо подобрело, украсилось любовью и печалью.

Я протянула к нему ослабленные руки, и мужчина кинулся мне на встречу, сгрёб в объятия. Почувствовав его запах, аромат его сладкий и бархатистый, я разрыдалась пуще прежнего, закусывая от отчаяния кожаную куртку, цеплялась за серый мех, стараясь покрепче прижаться. В этот момент я не знала, что мне делать, как быть. Я боялась, сильно боялась.

— Кто это сделал?! — зарычал он. Его пальцы проехались по опухшим укусам на моей шее.

— Любим, он уголовник, — ответила мама. — Крис, забери мою девочку, спрячь, пожалуйста.

Он никогда себя так не вёл. Две недели пустых отношений, а тут решился проявить чувства. А момент такой нехороший, что я даже всецело не смогла насладиться его поведением, его реакцией. Он взял моё лицо в свои ладони и стал осыпать меня колючими поцелуями. Он целовал глаза и слизывал слёзы, целовал лоб и щёки, а потом припал к губам. Нежно и трепетно прошёлся языком по уголкам рта, чуть вошёл внутрь, словно пробуя меня на вкус, лизнул мой язык и оторвался от поцелуя.

Это был мой первый поцелуй. Казалось, что после такого и умереть не жалко.

— С-собирай в-вещи, — тихо сказал он.

Только я шаг сделала от Криса, как в дверь, которую не закрыли, ввалились три бритоголовых мужика. Они были такими огромными, что заполнили всю прихожую. Бабка молча закопалась в куртки, висящие на вешалке, а мама, нервно потирая лицо, сделала шаг назад, припав спиной к стене.

Именно это я и ожидала, что за мной придут. Любим не простит моего поведения, его месть будет страшнее изнасилования. Я мёртвой хваткой уцепилась за Криса. Лишь бы его не тронули.

Впереди стоял тип с наглым выражением лица, жвал жвачку и его востроглазый взгляд оценил обстановку в квартире. За его спиной один закрыл дверь, второй крутил в руках нож-бабочку.

— Мы за Натальей Викторовной, — объявил тот, кто стоял впереди всех. — Вещи можно не брать.

Крис заслонил меня своей спиной и выпрямился, сунув руки в карманы.

— А еблище не треснет? — спросил он.

— А ты чё за хуй? — активно двигая челюстями, гаркнул бандит. — Дверью не ошибся?

— Это ты ошибся, мразь, — зарычал Кристофор и кинулся вперёд.

Истерично верещала бабка, мама по стенке двигалась в мою сторону. А я замерла в оцепенение, стараясь уловить движения Криса. Он был быстр, как молния. Подлетел к жвачному животному, уложил пятерню ему на голову и откинул в сторону. Бандит ударился об стену лицом, разбив нос. Удар был настолько сильный, что человек потерял сознание и сполз на пол, оставляя на старых обоях кровавую дорожку.

Кидая об стену одного, Крис заехал ногой в лицо другого. Тот отлетел к вешалке, где пряталась бабка, и, сорвав вешалку с петель, упал на полку с обувью. Третий попытался выхватить пистолет, но Крис его скрутил, захватив оружие. Рукоятью пистолета, он ударил бандита в переносицу. И видно было, что человек без сознания, но освирепелый Карачун три раза ещё ударил, превратив лицо в кровавое месиво.