понял её, заглянул в душу и открыл ей свою. У девушки на глаза навернулись слезы, и она крепко-крепко обняла Мишу, стараясь скрыть от него блеснувшие счастливые слезинки. Неожиданно для себя ребята поняли, что уже пришли и даже уже несколько раз обошли Машин дом по кругу.

Прощание двух влюблённых, когда даже «пока» меньше чем в тридцати словах сказать невозможно, мы описывать не станем. Пусть это будет их маленькая тайна, как и первый, робкий поцелуй в щеку, от которого хочется обнять весь мир, залезть высоко-высоко, убежать… а впрочем, мы уже увлеклись! Тем более что после свидания Миша сразу пошёл домой, где на протяжении уже нескольких часов тоже было нескучно.

- На правах владыки сей квартиры я заявляю…заявляю… я заявляю решительное МЯУ! Наш мир прекрасен! - вещал Пух, сидя в зале и попивая из мисочки молоко. Перелить его в графин не удалось из-за отсутствия последнего. Но и без него кот чувствовал себя лектором.

- Монументально! - со скрытой иронией произнёс Хойя.

- Если кто-то не согласен - милости прошу отсель! - Всё-таки, при всей своей брутальности, снова оказаться гостем в своей собственной шкурке Пух не спешил.

- Аргументируй, что тебе тут не нравится?

- Всё нравится. Не нравятся только зазнайки, мнящие себя разумными.

- Ты, медуза прозрачная, на личности не переходи. Я тебе про весь Мир говорю, а ты упёрся, как первичный вал в двигатель, и дальше собственного носа ничего видеть не желаешь! Мир - он многогранен и прекрасен во всех проявлениях флоры и фауны! Не считая местных перекосов, всё крайне гармонично и сбалансировано в живой и неживой природе!

- Кот, ты такой кот! - Курад развернулся и отлетел подальше от разгорячившегося Пуха.

- А что я? Я тебе диктора процитировал почти дословно! Но ведь и правда, молоко есть всегда, батарея тёплая, собак в квартире нет. Мир прекрасен!

Хойя нарисовал на стене голограмму пустыни, по которой идёт караван. Неизвестно, что он хотел сказать, но в эту секунду заскрипел дверной замок. Курад убрал голограмму, а Пух неспешно прошествовал до угла и, будучи уверен, что Хойя его уже не видит, припустил бегом навстречу другу.

- Мишаня! Ты где запропал? Я тут этому невысокому гостю про нашу семью рассказывал.

- И тебе здравствуй, Пух!

Миша пришёл вовремя. Разговор в любую секунду мог перейти в ожесточённый спор, которому и Дума была бы не рада. Пух утверждал, что мир идеален, и самым серьёзным недостатком являются собаки, остальное всё мелочи, включая чихуахуа, которых Пух и за собак-то не признавал, а звал презрительно «карманными сторожевыми». Курад, анализировавший выпуски новостей и интернет, доказывал, что если верить дикторам и блоггерам, то наш мир давно уже погряз в бедах и лжи. Если же им не верить, то только во лжи.

Роль миротворца Мишу прельщала не сильно, ибо миротворцы, как правило, огребают от обеих конфликтующих сторон. Но как можно спорить в такой чудесный вечер? Ведь жизнь прекрасна, погода шикарна, а ты пришёл со свидания с самой лучшей девушкой на Земле.

С присутствием Курада Михаил уже мирился спокойно, правда, до сих пор не до конца понимая, кем является космический странник: злобным пришельцем, несчастным путешественником, далёким другом или острой формой шизофрении. Хотя в последнее верить не хотелось.

Миша попробовал резюмировать:

- В мире достаточно плохого, но и очень много добра, сочувствия, любви опять же! Просто каждый видит то, что хочет увидеть. Если ты стремишься к добру и свету, то и видишь только их. Если же ты уверен, что вокруг лишь злодеи и проходимцы, то и в любом оказавшемся рядом ты будешь видеть злодея и проходимца!

- Но я же не вижу во всех курятину! - от умственного напряжения уши кота порозовели, и тоненькие красные сосудики проступили настолько чётко, что стали напоминать атлас автомобильных дорог.

- Пух, я говорю не настолько буквально… Курад! Прекрати, пожалуйста, использовать не к месту эти иллюзии!

Хойя молча кивнул, и все снова стали собой, а не окорочками глубокой заморозки.

- Ведь этот разговор интересен тебе больше, чем мне или Пуху! Да, были страшные войны, были жестокие тираны, было много плохого, но ведь было и хорошее! Были случаи потрясающего героизма, были великие учёные и художники, поэты и врачи, архитекторы и философы. Были те, кто жертвовал собой ради жизни других, кто закрывал собой пулемёты и ДОТы… А взять нашу сибирскую весну! Или другие времена года! Ведь природа на зиму тоже как будто погибает, но лишь затем, чтобы весной ожить с новой силой! Это как сутки! Сравни: весна, утро и молодость – это начало. Лето, день и зрелость - это расцвет сил. Осень, вечер и старость - это угасание. А зима, ночь и смерть - это конец всего. Но нет, за ними снова будут весна, утро и молодость! Значит, всё вращается по кругу, значит, мы фактически бессмертны и созданы для созидания!

Первым тишину нарушил Пух:

- А я думал, что бессмертны только тараканы, которых ты третий год уже с кухни вывести не можешь… Они же с твоей отравы только дуреют и всё безбашенней становятся! От кого я, думаешь, жаргонных словечек нахватался?

Чтобы разрядить обстановку, Хойя создал фантом красной точки на полу, за которой тут же умчался Пух.

- Я считаю, что ваш мир не самый плохой среди тысяч прочих. Но для чего вам столько лжи? Для чего вы учитесь этому с детства?

- Не знаю. Наверное, от бессилия. Не все могут принять окружающий мир таким, какой он есть, вот и фантазируют. –

Настроение у Миши начало портиться.

- Не переживай, друг, всё не настолько безнадежно у вас. Ложь подобна песочному замку: дунет ветер, и она рассыплется. - Хойя создал на стене караван, идущий по пустыне куда-то вдаль.

- А каково это, никогда не врать? Ты же как-то говорил, что у вас все телепаты и потому никто не врёт. Тебя спросят, как, мол, я выгляжу? А ты и отвечаешь, дескать - плохо! Или ребёнок спросит, где мой любимый попугайчик? Вчера тут был, а сегодня нету. И что говорить? Ведь и расстраивать не хочется, и врать нельзя!

- Говорить правду нужно тактично. Всё можно сказать, но нужно делать это так, чтобы твой визави не обиделся. Правда лучше лжи, потому что ложь в итоге всегда всплывает, и лжецу становится стыдно. - Курад развернул караван, и верблюды дружно поплелись