не могло быть. Тогда хранителем маяка уже была Аннали.

Камилла кивнула:

– Силас умер в ночь, когда сгорел наш дом, или незадолго до этого. Я не знаю, как именно это случилось. Но он умер.

– Это был призрак?

Камилла пристально посмотрела на меня, и я поняла ее без лишних слов.

– Но он… он не выглядел мертвым.

– Все верно, – подтвердила Камилла, теребя завязки на платье. – Ты всегда видишь их как живых.

Я уставилась в свой стакан и принялась изучать, как линии на хрустале преломляют свет в золотистом бренди. Даже не глядя на Камиллу, я знала, что она не спускает с меня глаз и не может спокойно усидеть в кресле. Когда я наконец встретилась с ней взглядом, я замерла и сжалась, готовясь к надвигающейся буре.

– Я тебе не верю.

Камилла разинула рот от удивления. Такого ответа она не ожидала.

– Зачем мне лгать по такому серьезному поводу?

Но я даже не собиралась слушать ее объяснений.

– Потому что ты хочешь удержать меня здесь. Ты готова сказать – и сделать – что угодно, лишь бы не выпустить меня из Хаймура.

Я нахмурилась и попыталась в мельчайших подробностях вспомнить девушек, которых видела на лестнице: как они выглядели на самом деле, а не так, как мне померещилось от усталости.

– Это были не призраки. Это были горничные, специально одетые так, чтобы напоминать наших сестер. – Я горько усмехнулась. – Нет. Не горничные. Это ты пригласила их сюда. Специально наняла их. Это актрисы. И все, чтобы одурачить меня. Ох, Камилла.

Камилла выглядела не на шутку встревоженной.

– Неужели ты думаешь, что я способна на такое коварство?

Я медленно кивнула. Камилла – самая старшая. Камилла – герцогиня. А герцогиня всегда добивалась своего. Я сопротивлялась ей на протяжении многих месяцев, сбегала на другие острова, отправляла заявки в лучшие художественные школы Арканнии, умоляла отпустить меня в гости к Мерси, которая служила при королевском дворе. Камилла знала, что я хочу уехать, и решила во что бы то ни стало воспрепятствовать этому. Да, она могла это устроить. Она способна и на большее, лишь бы я оставалась в ее власти.

– Ты хочешь, чтобы я осталась здесь навсегда. Маленькая боязливая девочка, которая шарахается от теней. Тебе просто нужно кого-то контролировать, – сказала я с ощущением триумфа, ведь я наконец разгадала ее скрытые мотивы. – Хочешь чувствовать себя значительной и важной, чтобы все заискивали перед тобой в надежде на милость.

Камилла фыркнула:

– Ты не понимаешь. Вообще ничего не понимаешь.

– Как раз теперь я прекрасно все поняла! Дело не во мне. Ты всегда думаешь только о себе. Тебе нужна власть. Обожание. И только посмотри, на что ты готова, чтобы заполучить это!

Камилла поставила стакан на столик и устремила взгляд куда-то вдаль, как будто больше не могла смотреть на меня.

– Я все делала ради тебя. Знаешь, что было бы, если бы ты уехала с островов одна? Если бы ты отправилась во дворец, в школу, да куда угодно? Ты… ты… – Она осеклась на полуслове, сжав кулаки от досады. Руки тряслись; она едва сдерживалась, чтобы не разбить что-нибудь. Стол, стакан.

– Ты видишь их повсюду. Повсюду! – в отчаянии повторила она. – Только ты! Когда я вернулась за тобой в таверну сегодня днем, ты опять взялась за старое. Начала знакомить меня с несуществующей официанткой. Боюсь представить, что там было в мое отсутствие. Что подумали люди. Что они теперь говорят.

Я вспомнила, как Камилла избегала общения с Мириам – как будто обращать внимание на какую-то официантку было выше ее достоинства. Я думала, Камилла слишком увлеклась исполнением роли герцогини. Но что, если…

– Ты хоть представляешь, как это странно выглядит, когда ты говоришь с ними? Со стороны кажется, будто ты говоришь сама с собой. Ты выглядишь как сумасшедшая, Верити, как будто ты не в своем уме. Если бы не я, если бы ты не была здесь, под моей защитой… тебя упекли бы в лечебницу. Никто не поверит девушке, которая разговаривает с пустотой.

По спине пробежал холодок. На мгновение я представила, как это происходит, как я хватаюсь за грязные железные прутья решетки и умоляю выпустить меня.

– Но ты ведь вытащила бы меня оттуда… или нет?

– Для чего? – хмыкнула она, распаляясь все сильнее. – Новости о твоем заключении в лечебницу распространились бы по всему королевству. А теперь напрягись и подумай, как тебе жилось бы после этого. Никому не нужна сумасшедшая невеста или сумасшедшая жена, которая родит таких же сумасшедших детей. Твоя жизнь была бы просто перечеркнута.

Я снова попробовала бренди, но так и не смогла проглотить из-за спазма в горле – только обожгла рот.

– А потом… Это все обрушилось бы на нас. Поползли бы слухи. Сплетни. А что еще видят остальные сестры Фавмант? Ты бы хотела такой участи для Мерси? Онор? Марины и Элоди? Все, что мы делаем, в итоге возвращается тем, кто нас любит. Подумай о них, Верити! Подумай об их будущем. Прошу тебя!

Я уже начала было кивать и соглашаться, как и всегда, но вовремя остановила себя.

– Это ты сумасшедшая, – прошептала я. – Вся эта история – полный бред. Никакие это не привидения. Никакие не призраки, желающие предупредить меня о грядущих бедах. Всей этой ерунды не существует.

Камилла с опаской наблюдала за мной, как за диким животным, способным разорвать ее в клочья.

– Но они есть.

– Откуда ты знаешь? Ты говоришь, что не видишь их. Если я единственная, кто видит, и я не могу назвать их призраками…

Я снова расхохоталась. Какой же абсурдный разговор! Мы выглядели как актеры, читающие текст плохой пьесы с причудливыми диалогами.

– Ты бы уж постаралась! Две девушки в рыжих париках, бродящие по дому в старых ночных рубашках Ленор, – это как-то слабовато. Если бы кому-то в самом деле являлись призраки, то человек понимал бы это. Однозначно.

Камилла замерла и холодно посмотрела мне прямо в глаза.

– Уверена?

Я кивнула.

– Роланд! – громко позвала Камилла.

В комнату вошел дворецкий, по-прежнему одетый в костюм, несмотря на поздний час.

– Слушаю, мадам.

– Вы не могли бы позвать к нам Ханну?

Роланд вытянул шею и прищурился.

– Мадам?

– Ханну Уиттен, нашу старую няню.

– Я… я помню, кем она была, мадам.

Роланд, кажется, не собирался идти за ней. Его слова поразили меня, словно удар молнии. Была…

Но Камилла не собиралась останавливаться.

– Вы могли бы позвать ее, пожалуйста? Для Верити.

Роланд окинул нас встревоженным взглядом.

– Я не понимаю, миледи. Ханны Уиттен нет в живых уже двенадцать лет.

6

КАП. КАП.

Кап, кап, плюх.

Вода капала в ванну, оставляя круги, и они снова и снова разбивались о мою кожу. Не знаю, как долго я просидела в ванне голышом, дрожа от холода. Вода давно остыла, и капли на коже напоминали по ощущениям кристаллики льда. Мыльной пены уже тоже не осталось. Я сидела, обняв свои худые коленки; мерный