я и не рассчитываю. Мне нужны финансовая их часть, связанная с так называемым банком Ватикана. Это, разумеется, не банк формально. Но фактически — самая крупная финансовая организация в мире. В идеале — все документы. Но вполне устроит и за последние лет сто. Кто, что, когда и куда переводил? Каким имуществом тайно владеет? И так далее. Эта информация бесценна. Вынесете еще что-то сверху — будет приятным дополнением, но это не обязательно.

— Вы же понимаете, что это невозможно?

— Почему же? Ни от нас, ни от вас такого поступка не ожидают. А значит, можно быть уверенным в неготовности по-настоящему серьезно дать отпор. Вряд ли там серьезная охрана или иная защита. Кто на эти архивы покушался и когда последний раз?

— Ну… — новый генерал ордена завис, собираясь с мыслями.

Алексей его не торопил.

— Мы не знаем, где находится этот архив. Никто из нас. — наконец произнес генерал. — Даже если мы совершим нападение, то просто не знаем куда идти. А швейцарцы будут стоять насмерть. Сразу, как станет понятно, что происходит, так как и включатся. И не только они. В Риме хватает частных отрядов, которые могут подключить.

— А кто знает, где находится этот архив? Да, вы были не вхожи на самый верх, но кто за что отвечает, должны знать.

Генерал промолчал.

— Убивать его не нужно. Напротив. Расколоть, чтобы все рассказал. После чего отпустить, когда вы уже уйдете. Чтобы Святой престол твердо знал кто и куда увез эти архивы. Вы ведь сможете допросить этого человека так, чтобы он не преставился? Или он будет молчать?

— Эти люди… хм… эти люди не отличаются особым мужеством. Не удивлюсь, что его даже пытать не потребуется.

— Быть может его сложно будет похитить?

— Не думаю, — генерал покачал головой. — У него не почти нет охраны.

— Хорошо. Если вы согласны — я готов оказать вам всю возможную поддержку. Выдам самое современное оружие. Включая экспериментальное, которое существует в единичных экземплярах.

— Не нужно экспериментальное. В таком деле нужна надежность.

— Не спешите с выводами, — улыбнулся царевич. — Так вы согласны?

— Такое решение я не могу принимать самостоятельно.

— Разумеется.

— Что мы получим в случае перехода?

— Полное прощение со стороны России. Подданство. Продолжение ваших миссий в Новом Свете, только уже на деньги и при поддержке православной церкви. Мы считаем это дело благостное и охотно поможем с распространением христианства. Православия, разумеется. Хотя систематических противоречий, как с протестантизмом между католичеством и православием в вероучении нет. Так что, по сути, придется чуть-чуть подкорректировать форму.

— Учитывая степень образованности населения Нового Света они даже изменение формы не заметят в основном, — усмехнулся генерал. — Тем более что благодаря вам в православие вернулись органы и строятся базилики.

— Так получилось. — развел руками царевич нарочито игриво.

— Ничего дурного в этом нет. Это разделение во многом надумано. Папа упивался властью, вот и… — махнул он рукой.

— Папа сначала поддался влиянию ереси арианства. Вся суть отличий католичества от православия в том, что православие сохранило верность никейскому символу веры, а католичество уступило давлению варварской среды германцев, среди которых влияние пережитков арианства было велико. Откуда и вся структура церкви, и пресловутое Филиокве.

— Может быть, может быть, — покивал генерал. А потом спросил: — Мы хотели бы обрести дом. Это возможно?

— Свой монастырь?

— Да.

— Вполне возможно. Но все его финансирование — только через казну.

— А штурмовики? Какова будет их судьба?

— Вы не понаслышке знаете, что Святая церковь порой испытывает притеснения. Поэтому было бы разумно сохранить ваш отряд и использовать в качестве мобильного отряда специального назначения для поддержки церкви на местах.

Генерал кивнул. Его явно устроил ответ, как и остальных присутствующих.

Поговорили еще, обговаривая детали.

— Алексей Петрович, ты позволишь вопрос? — спросил генерал, когда, в общем-то, разговор исчерпал себя.

— Да, пожалуйста.

— Рядом с Москвой строят здоровую такую пирамиду. Зачем?

— А ты разве слухами не наполнился по пути сюда?

— Если бы. Нас же от самой границы везли в закрытой карете и не давали ни с кем разговаривать. Это не по твоему приказу?

— Нет. Перестраховывались, видимо. Что же до пирамиды, то я планирую в ней сделать усыпальницу.

— Фамильную?

— Нет. Точнее, не только. Общую для лучших людей страны. Главное кладбище, на которое можно попасть, только если ты действительно молодец и сделал что-то выдающееся. Полководец, ученый, инженер или еще кто-то. Каждого покойного, по задумке, мы будем хоронить в красивом каменном саркофаге за счет казны. И ставить возле максимально реалистичные статуи в полный рост и плиту с деяниями.

— А зачем?

— Чтобы эти люди оставались в памяти потомков. Чтобы им было кем гордиться. Просто идти мимо саркофагов неинтересно. А вот статуи они как слепок прошлого станут оживлять былые дни. В процессе мы еще планируем разукрасить стены барельефами, по мере заполнения. Чтобы отразить главные события той или иной эпохи. И превратить это кладбище в место памяти и славы. На мой взгляд, чем лучше потомки помнят великих былых лет, тем лучше.

— Это так… необычно.

— Но мне понравилось.

— Да, — охотно кивнул генерал, — это очень интересно. Но… почему пирамида? Нет ли в этом языческого подтекста?

— Пирамида великолепна в своей лаконичности.

— Но…

— Древние люди, еще не познавшие Христа, хоронили своих людей на кладбищах. Значит ли это, что кладбище нельзя применять христианам?

— Нет. Но разве тут не другое?

— Христа похоронили в пещере, как хоронили царей в Древнем Египте. Не знали? Знайте. Далеко не все из них лежат в пирамидах. И, кстати, далеко не все пирамиды на виду и не все в Гизе. Например, пирамида Тутанхамона засыпана