помню. И всё это время я знал, насколько важно держать это знание в секрете. — Он вздохнул. — Твои родители обновили своё завещание через несколько месяцев после твоего рождения. Прежде чем это сделать, они спросили меня, буду ли я воспитывать тебя, буду ли я твоим родителем, если с ними что-то случится. Когда я сказал «да», они заставили меня поклясться хранить их секрет — не обсуждать магию ни с кем. И поскольку ты не родилась под одним из магических лунных знаков, я не должен был говорить об этом даже с тобой, Рен. — Его взгляд снова нашёл Роттингема. — Я не говорил о лунной магии с той ночи. Кристина и Рой, и я больше никогда не обсуждали это. — Брэд взял дядю Джоэла за руку. — Прости меня, что не поделился этим секретом с тобой, но это был не мой секрет.

— Магия реальна? — прошептал дядя Джоэл.

— Да, реальна, — сказал дядя Брэд.

Лицо дяди Джоэла покраснело, и он начал обмахиваться рукой, которую не держал Брэд. — Мне может понадобиться минутка. Это просто невероятно.

— Я понимаю, почему это кажется таким для тебя, но уверяю тебя, лунная магия так же реальна, как электричество или радиоволны. — Взгляд декана перешёл от моего дяди ко мне. — Твои силы пробудились прошлой ночью, не так ли?

Мне кажется, что горло пересохло, и мне приходится несколько раз сглотнуть, прежде чем я смогу говорить. — Да, но это было ненормально. Не так, как у Ли или Сэм. И до этого я никогда не чувствовала даже крошечного намёка на магию — ничего подобного тому, что было у мамы и папы.

Дядя Джоэл снова начал нервно расхаживать.

— Прости, но это слишком много для меня, — он посмотрел на меня. — Твоя мама и папа, Кристина и Рой Найтингейл, были магическими существами.

Я нервно улыбнулась.

— Ну, да. Мама была целительницей, у неё была луна в Водолее, как у Ли, а папа был таким отличным тренером, потому что у него была луна в Скорпионе.

Дядя Брэд снова провел рукой по волосам.

— Это не просто так, Джоэл. Магия луны передаётся по семейным линиям.

— То есть, ты хочешь сказать, что в некоторых семьях это нормально быть… как там это слово? — спросил Джоэл.

— Мунстарк, — сказала я.

— Да, Мунстарк, — повторил дядя Джоэл. — Это нормально, как если бы в некоторых семьях были голубые глаза?

Декан Ротингэм прочистил горло, привлекая внимание моего дяди обратно к себе.

— Это верно. Рен и твой муж являются аномалиями в могущественной линии потомков Мунстарк. Мэри и Джеймисон Лионас такие же магические, как Джанет и Чарльз Найтингейл, — его взгляд вернулся к дяде Брэдду. — Я предполагаю, что родители Рен попросили вас воспитать её вместо бабушек и дедушек, потому что вы и Рен — единственные обычные люди в вашей семье.

Дядя Брэд кивнул.

— Да. И ещё потому, что они живут в Британской Колумбии, и Кристина и Рой не хотели, чтобы Рен переезжала в другую страну.

— Понятно. Очень понятно. — Декан взглянул на чашку с нетронутым кофе в своих руках, прежде чем добавить: — Нас, магов, намного меньше по сравнению с обычными людьми. Мы охраняем свои семьи и свои секреты, как будто от этого зависит наша жизнь, потому что от этого действительно зависит наша жизнь.

Я внимательно смотрела на декана, и когда он произносил последние слова, его лицо изменилось от обеспокоенного профессора колледжа до чего-то другого. Чего-то… опасного?

— То есть, ты говоришь, что наша Рен должна сегодня покинуть свой дом и отправиться на какой-то выдуманный остров на всё лето, чтобы что, танцевать под полнолунием? — дядя Джоэл крутил кольцо на правом большом пальце — явный признак того, что он сильно нервничал.

— Это реально, — тихо сказал Ли, когда все повернулись, чтобы посмотреть на него. — Они все говорят правду.

— Нет, — дядя Джоэл покачал головой, нахмурившись на декана Ротингема. — Если ты думаешь, что мы просто так отпустим нашу Рен из нашей жизни, подумай ещё раз.

— Она должна идти, — дядя Брэд не повысил голоса, но его слова, казалось, прорезали воздух в гостиной.

— Я сказал нет! — закричал дядя Джоэл.

Прежде чем Ротингем смог ответить, ужасный звук, похожий на плач маленького ребёнка, раздался из маленького чулана под лестницей.

Дядя Джоэл театрально ахнул.

— Теперь ты это сделал. Грейс Келли проснулась и поёт свою песню смерти. — Он поспешил через гостиную к приоткрытой двери чулана, открыл её, наклонился, и, выпрямившись, держал на руках французского бульдога рыжего окраса. Её правая передняя лапа была забинтована, и она тяжело дышала от боли.

Я бросилась через комнату к ним.

— Она не лучше?

— Я так не думаю, Рени. Прошлой ночью она даже не могла ходить на этой лапе. Мы с Брэдом решили отвести её к ветеринару, но… — Он с негодованием посмотрел сначала на Брэда, потом на декана Ротингема, прежде чем снова посмотреть на бульдога, который рвался ко мне.

Я протянула руки, и Джоэл передал Грейс Келли мне. Я прижала её к себе, а она облизала моё лицо.

— Ваша собака ранена? — спросил Ротингем.

Мы с дядей Джоэлом повернулись к нему.

— Да, — сказала я. — Она что-то сделала со своей лапой. Нет пореза, но ей не становится лучше.

— Если вы позволите, я думаю, я смогу помочь вашей Грейс Келли и показать вашему дяде то, что развеет его сомнения.

Когда я не ответила, декан перевёл взгляд с меня на дядю Брэда.

— Как я уже сказал ранее, я тоже родился под луной Водолея.

Мой дядя сразу заговорил.

— Пусть поможет Грейс. — Он встретил взгляд дяди Джоэла, полный сомнений. — Я понимаю, что тебе трудно. Я вырос, зная о магии, но прошло столько времени, что меня это тоже потрясло.

— У меня такое чувство, что выпивка днём помогла бы, — пошутил дядя Джоэл, повернувшись к Ротингему. — Но так как этот кофе не с градусом, что ты предлагаешь?

— Ничего слишком драматичного. Просто передайте мне Грейс Келли.

Я знала, что Ротингем может