Они проходят мимо Боба Дэниэлса, который как раз выходит из туалета. Боб — старомодный коп, большой и грубоватый. Он играет в мини-футбол «пять на пять» в одной команде с Джо и Марком Латимером, а его мальчишка Джейден водится с Томом и Дэнни. Мысль о мальчиках, которую она все утро гнала от себя, напоминает Элли, что сегодня вечером, когда она вернется домой, нужно будет как-то сказать Тому, что его друг умер. Она еще никогда так не боялась предстоящего разговора.

Глаза у Боба красные, и он непроизвольно дышит неровно, как человек, который только что горько рыдал. Отголосок этого происшествия будет широким и глубоким. В Бродчёрче «степень удаленности»[5] всех людей всего один или два. Сегодня вечером здесь будут плакать большие мужчины.

Им нужно контролировать распространение слухов. Всякие спекуляции уже пошли в ход, но официальное заявление запланировано не раньше вечера. Элли подозревает, что к местным, особенно к одноклассникам Дэнни, эта новость дойдет раньше и совершенно недвусмысленно. Ей нужно спросить в пресс-бюро, что делать. Подобных прецедентов не было. Должны ли они позвонить в школу? Если да, то что сказать? Срочные уведомления обычно доводятся родителям через текстовые сообщения, но в данном случае это всем покажется оскорблением. Если бы она могла, то лично постучала бы в каждую дверь, чтобы информация передавалась лицом к лицу, от матери к матери, от семьи к семье. Но она не может этого сделать. Она нужна здесь.

Во время недолгого пути в газетный магазин Джека Маршалла Харди погружен в угрюмое молчание. После нескольких попыток завести вежливый разговор Элли наконец сдается и позволяет себе углубиться в собственные мысли.

Она изо всех сил старается убедить себя, что это сделал какой-то случайный аморальный тип, не из их города, что-то вроде человека, проходящего «реабилитацию в обществе»[6]. Однако у этой версии сразу же возникают контрдоводы. Во-первых, через Бродчёрч просто нельзя проезжать. И ночью на скале у гавани нет никаких огней. Нужно очень хорошо знать это место, чтобы вообще понять, куда там ставить ногу, не говоря уже о том, чтобы оставить мертвое тело и после этого замести за собой все следы.

Кто же это тогда? Харди, который не делает секрета из того, что Бродчёрч ему не нравится, прорабатывает версию, что это кто-то из местных. Единственный человек в их городе, замеченный полицией в сексуальных домогательствах, — это старый распутник, который вот уже год как прикован к постели в доме для престарелых. Как в любом городе, в Бродчёрче есть целый ряд проблемных семей, однако в истории их внутренних потасовок и мелкой торговли наркотиками нет ничего такого, что предполагало бы, будто ситуация могла докатиться до убийства ребенка. Значит, это должен быть кто-то приличный или, по крайней мере, без темного прошлого.

Элли оглядывается по сторонам. Над головой светит солнце, и вид на набережную, как всегда, очень красив, но теперь она смотрит на красочные коттеджи и лодки, которые словно из книг с картинками, через фильтр подозрения, искажающий и затемняющий все, что находится в кадре. Убийцей Дэнни может быть любой из этих людей. Этот мужчина среднего возраста, который несет на плече ящик с рыбой, молодой парень на стремянке, моющий окно. В их сторону идет смутно знакомый ей мужчина в костюме с пенопластовым стаканчиком кофе в руке. Похож ли он на человека, который может задушить маленького мальчика? Он приветственно кивает ей. Элли краснеет, как будто он мог прочесть ее мысли, и опускает глаза. В момент, когда ей больше всего нужно быть наблюдательной, она, похоже, просто не может смотреть людям в глаза.

У нее противно сосет под ложечкой, и она понимает, что, вероятно, знает того человека. Не близко, не по имени, но это может быть кто-то вроде этого Мистера-со-стаканчиком-кофе, которого она видит каждую неделю, кто-то, кому она кивает при встрече, кто-то, кто до сих пор не доставлял им никаких проблем. И если убийцу знает она, то его с таким же успехом знает и половина города. Жители Бродчёрча, может быть, не так уж сплочены, но все же связаны между собой.

Но кто он?

Этот вопрос начинает повторяться в ее голове, и тут ее мысли прерывает Харди.

— Ваш сын, Миллер, — говорит он. — Они с Дэнни были друзьями. Мне необходимо поговорить с ним.

«Ну, это мы еще посмотрим», — думает Элли, хотя вслух ничего не говорит. Должен быть кто-то еще, кто мог бы допросить Тома; возможно, кто-нибудь из женщин-ДК. В любом случае этот нервный, угрюмый мужчина, который к другим людям даже по имени обратиться не может, просто не в состоянии деликатно или эффективно общаться с ребенком, который потерял друга.

Для начала пусть он просто перестанет говорить с ней, как сержант-майор. Во всяком случае, стоит попробовать. Элли берет себя в руки и решается.

— Сэр, не могли бы вы не называть меня Миллер? Я не очень привыкла к обращению по фамилии и предпочла бы, чтобы вы звали меня Элли.

Пауза так затягивается, что она уже начинает сомневаться, слышал ли он ее вообще.

— Элли. — Харди произносит это с осторожностью, как будто впервые говорит на чужом языке. — Элли. — Он морщит нос. — Нет.

Из-за него она чувствует себя неопытным стажером-практикантом. Она до боли прикусывает язык.

Джек Маршалл возглавляет местную Морскую бригаду и еще держит газетный магазин. Хотя он родом не отсюда, но живет здесь уже так давно, что стал непременным атрибутом Бродчёрча. Взрослые находят его суровым, но дети любят: есть в нем какая-то честность, к которой они тянутся. Перед его магазином выставлены на продажу детские наборы из ведерок с лопатками, почтовые открытки, а также вертушки на палочке и давно устаревшие сачки для ловли креветок. Внутри магазинчика полки за прилавком от пола до потолка заставлены банками с конфетами. Джек считает, что самообслуживание, когда покупатели сами набирают себе разные сладости, — это рассадник бактерий, поэтому все взвешивает лично, как это делалось во всех магазинах, когда Элли была маленькой. Он продолжает использовать старые, имперские единицы измерения, наряду с метрическими мерами. Том и сейчас любит приходить сюда, обращаясь к Джеку по имени и заслушиваясь грохотом леденцов, когда они падают на весы.

Когда они заходят, по магазинчику проносится ветерок и вздымает занавеску из цветных пластиковых лент, которая отделяет торговый зал от складских помещений. Джек одет в рубашку с галстуком и кардиган, который носит круглый год. Такое впечатление, что он ждал их: в кои-то веки расчесаны его длинные, до плеч, волосы — пережиток семидесятых годов.

— Дэнни сегодня утром не появился за разноской… — начинает Элли.