— Привет племени! — крикнул Папа.

— Привет вождю! — отозвались голоса.

— Красный Бизон!

— Здесь! — рявкнул Парнишка.

— Черный Медведь!

— Здесь! — выкрикнул Толстик.

— Белая Бабочка!

— Ну, давай же, глупая скво! — прорычал Толстик.

— Здесь, — сказала Крошка.

— Степной Волк!

— Здесь, — пробормотал четырехлетний кузен Джон.

— Все в сборе. Сядьте в круг у большого костра, мы выпьем огненной воды бледнолицых и выкурим трубку мира.

Это был жуткий ритуал. Огненную воду, на самом деле имбирный эль, пили прямо из бутылки, торжественно передавая ее по кругу. Раньше они так никогда не делали, и это придавало событию особую значимость, что еще более подчеркивалось торжественностью, с которой Папа восседал на своем почетном месте. Затем он раскурил трубку, и она также пошла по кругу. Парнишка затянулся от души, что вызвало у него приступ кашля, а Крошка лишь коснулась янтарного мундштука своими розовыми губками. Царило гробовое молчание, пока трубка не сделала полный круг и не вернулась к своему владельцу.

— Воины племени охотников, зачем мы собрались здесь? — торжественно произнес Папа, поглаживая ружье.

— Шалтай-Болтай, — пискнул малыш Джон, и дети дружно рассмеялись. Но зловещая суровость на Папином лице быстро вернула им воинственное настроение.

— Степной Волк верно сказал, — согласился Папа. — Подлый бледнолицый по имени Шалтай-Болтай вторгся в пределы прерий, принадлежащих нам, разбил там лагерь и охотится на наших бизонов. Как с ним поступить? Пусть каждый воин скажет по очереди.

— Велеть ему убираться подобру-поздорову, — предложил Парнишка.

Чарльз Рассел. Четыре индейца верхом на конях

— Это слова не воина! — крикнул Толстик, с головой окунувшись в игру. — Убить его, Великий Вождь, и его скво тоже!

Двое маленьких воинов рассмеялись, а кузен Джон снова пискнул:

— Шалтай-Болтай.

— Верно сказано! Запомните имя подлеца! — объявил Папа. — Теперь вместе со мной племя вступает на тропу войны! Мы покажем бледнолицему, как убивать наших бизонов!

— Значит, так, — воинственно распорядился Толстик, заметив пристроившуюся в конце Крошку, — женщины нам на войне не нужны. Пусть сидят у вигвамов и готовят пищу.

Предложение было встречено жалобным плачем.

— Белая Бабочка пойдет с нами и будет перевязывать нам раны, — заявил Папа.

— Скво знают толк в пытках, — заметил Парнишка.

— Право же, Папа, эта игра слишком жестокая и безнравственная, — наконец возмутилась леди Солнышко, до этого одобрительно наблюдавшая за всем происходившим из угла гостиной. Имбирный эль вызвал у нее сомнения, трубка мира привела в ужас.

Единственное, что ее радовало, — то, что дети были в полном восторге.

— Да, весьма! — согласился Великий Вождь, спускаясь на грешную землю. — Мне кажется, поэтому-то они ее так любят. Итак, воины, мы вступаем на тропу войны. Еще один клич, и мы выступаем. Вот так! Все за мной след в след. И ни звука! Если кто-то отстанет, пусть крикнет совой, а остальные ответят писком степной ящерицы.

— А каким писком?

— Да любой сойдет. И не шаркать. Когда индейцы на тропе войны, они ступают быстро и бесшумно. Если увидите, что кто-то прячется в кустах, сразу же убейте его, но не останавливайтесь, чтобы снять с него скальп.

— Ну, право же, дорогой, это уже чересчур! — вновь послышалось из угла.

— Великая Повелительница хочет, чтобы вы все-таки скальпировали его. Ну! Все готовы? Тогда вперед!

Цепочка тронулась, Папа с ружьем в авангарде, затем Парнишка и Толстик, вооруженные топориками и игрушечными пистолетами, сосредоточенные и воинственно напряженные, словно настоящие краснокожие. Двое замыкающих шли не так аккуратно, но были также всецело поглощены игрой. Этот странный боевой строй обошел вокруг мебели, выбрался на лужайку, обогнул густые заросли магнолии, прошествовал по двору и оказался у деревьев на самом его краю. Там Папа остановился, поднял руку вверх и обернулся. Его суровое лицо заставило детишек замереть.

— Все здесь? — спросил он.

— Все, все.

— Тихо, воины! Ни звука. Там, в кустах, — вражеский лазутчик. Вы двое со мной. Ты, Красный Бизон, и ты, Черный Медведь, подползите и прикончите его. Только без шума. Быстро и сразу. Когда все сделаете, дайте нам клич лесного голубя, и мы к вам присоединимся.

Двое воинов поползли к кустам, как заправские разведчики. Папа оперся на ружье и подмигнул леди Солнышку, которая встревоженно следила за происходившим, словно курица-наседка, присматривающая за разбежавшимися цыплятами. Двое юных индейцев хлопали друг друга и хихикали. Вскоре впереди раздалось воркование лесного голубя. Папа и племя двинулись к кустам, где их ждал передовой отряд. Великий Вождь, мы не нашли никакого лазутчика, — доложил Парнишка.

— И некого было приканчивать, — добавил Толстик.

Вождь нисколько не удивился, потому что выдумал лазутчика. Но признаваться в этом было никак нельзя.

— Вы нашли его след? — строго спросил он.

— Нет, Вождь.

— Дайте-ка я посмотрю.

Папа обследовал кусты с исключительной тщательностью.

— Прежде чем пали снега, здесь прошел человек, одетый в серое, с рыжими волосами и косой на левый глаз. По следам видно, что его брат держит бакалейную лавку, а его жена тайком курит.

— Ой, пап, а как ты все это узнал?

— Это легко, сынок, когда есть опыт. Слушайте, мы же индейцы на тропе войны, и помните об этом, если дорожите своим скальпом! Ага, вот и след Шалтай-Болтая!

На этом месте дядя Пэт оставил клочки бумаги, и Папа это прекрасно знал. Ребята бросились собирать их по кустам, словно свора разгоряченных гончих. Вскоре был объявлен привал.

— Великий Вождь, а почему подлый бледнолицый везде оставляет за собой бумажки?

Папа сделал над собой усилие и произвел мыслительную работу.

— Он рвет написанные им подметные письма. Потом он снова их пишет и снова рвет. Вы сами увидите, что он бросает их всюду, где бы ни шел. А теперь вперед, храбрые воины!

Дядя Пэт «наследил» по всему саду, и племя ринулось по его следу. Наконец, они остановились у проема в живой изгороди, за которым открывалось поле, где стоял небольшой сарайчик, построенный Папой. На нем висела яркая табличка с надписью «РАБОТАЮ». Он служил прекрасным прикрытием и убежищем, когда Папе хотелось спокойно покурить или немножко вздремнуть. Кроме сарайчика в поле ничего не было, но в этот раз Вождь быстро утащил все племя за изгородь и шепотом приказал им осторожно посмотреть сквозь ветви кустарника.