параллельно с завоеванием Европы османские султаны намеревались покорить земли, прежде входившие в Аббасидский халифат.[47] Герб Османской империи был создан лишь конце XIX века, когда модно стало следовать европейским традициям, но если бы он появился в XV веке, то наиболее уместным символом государства был бы двуглавый лев, смотревший и на Запад, и на Восток.

Помимо силы, в борьбе против Константинополя Баязид использовал и интриги. В его распоряжении имелся «свой» император – Иоанн VII Палеолог, сын Андроника IV и внук Иоанна V. Но с византийцами невозможно было вести дела – они понимали только язык меча, зависшего над головой, а как только меч исчезал, начинали играть в свою игру. Весной 1390 года Иоанн VII, поддерживаемый Баязидом, смог отстранить от власти своего деда, но продержался всего пять месяцев. В 1398 году Иоанн попытался свергнуть своего дядю Мануила II, но тот сумел перетянуть его на свою сторону и Баязид остался ни с чем, точнее – остался с войском, продолжавшим осаду Константинополя… На сей раз судьба помогла византийцам, предоставив им передышку – летом 1402 года наступление войск Тимура вынудило Баязида снять осаду.

Порой происходит нечто такое, что не поддается объяснению, не укладывается в рамки логики, но, тем не менее, оно происходит, и с этим приходится считаться. Невозможно понять, как такой мудрый и предусмотрительный правитель, как Баязид, мог недооценивать угрозу, исходившую от Тимура. Можно предположить, что султан был слишком увлечен делами на Западе и потому не уделял должного внимания Востоку, но, тем не менее, какая-то информация к нему поступала и она не могла не настораживать. В 1370 году Тимур стал верховным эмиром созданного им Турана, в 1381 году он взял Хорасан, а к концу 1387 года захватил весь Иран… Осман-основатель, да благословит его Всевышний, не знал таких темпов. Ясно же было, что Тимур силен и что он не станет останавливаться на достигнутом.

Надо отдать Тимуру должное – при всей суровости своего характера он предпочитал обходиться без войны там, где можно было договориться. Иными словами, Баязид мог бы ограничиться признанием сюзеренитета Тимура и посмотреть, что из этого выйдет, а как известно, век основанного Тимуром государства был недолог и звезда его начала закатываться уже в начале XV века, вскоре после смерти Тимура.

Первый контакт Баязида с Тимуром состоялся в 1395 году, когда Тимур, с соблюдением всех положенных приличий, попытался получить поддержку султана в походе против хана Золотой Орды[48] Тохтамыша. По замыслу Железного Хромца султан должен был наступать на Тохтамыша с Балкан, а сам Тимур ударил бы по Орде с Кавказа.

В первом послании, наиболее теплом из четырех, которыми обменялись гурхан[49] и султан, Тимур называл Баязида «великим эмиром, мечом Всевышнего, направленным против его врагов, посланником Аллаха, которому поручено защищать интересы мусульман и границы исламской веры». Заодно (как известно, сахара и меда никогда не бывает много) Тимур выражал восхищение борьбой, которую Баязид вел против неверных и выражал желание поддержать его в этом праведном деле. Короче говоря, Тимур предлагал Баязиду союз на почетных условиях. «Если от тебя прибудет какой-нибудь посланник, я отправлю посла к тебе и тем самым подтвержу дружбу», писал Тимур.

Ответ Баязида был резким и недружелюбным, но в преддверии разборок с Тохтамышем Тимур предпочел проглотить горькую пилюлю. Мог Баязид решить, что Железный Хромец испугался его гнева? Мог, конечно же мог, но так поступать не стоило… И уж тем более не стоило раздражать Тимура, давая прибежище Абу Насру Кара Юсуфу ибн Мухаммеду, правителю захваченного гурханом тюркского государства Кара-Коюнлу.[50]

«В чем кроется причина твоего легкомыслия и высокомерия?.. – спрашивает Тимур Баязида. – Ты одержал несколько побед над христианами в Европе, твой меч был благословлен свыше и твое следование заповедям Корана в войне против неверных является единственной причиной, которая удерживает нас от разрушения твоей страны, рубежа и оплота мусульманского мира… Поспеши же проявить мудрость, одумайся и раскайся, пока над твоей головой не грянул гром нашего возмездия. Ты ведь не больше муравья, так зачем же ты дразнишь слонов? Горе тебе – они затопчут тебя своими ногами».

Сравнение с муравьем было уничижительным, но не оскорбительным. Тимур пытался увещевать, взывая к голосу разума. Но Баязид в ответном послании опустился до грубых оскорблений. «Твои армии неисчислимы, – написал он Тимуру, – Пусть это так, но разве могут стрелы твоих быстрых татар противостоять ятаганам и табарам[51] моих стойких и непобедимых янычар? Я буду хранить правителей, которые получили мое покровительство… И если твое оружие обратит меня в бегство, то пусть мои жены будут трижды отрешены от моего ложа. Но если у тебя не достанет мужества для того, чтобы встретится со мной на поле брани, то советую тебе трижды взять своих жен перед тем, как они трижды окажутся в объятиях чужака». Что можно сказать по этому поводу? Разве что вспомнить старинную мудрость, которая гласит: «Делай что тебе угодно, но не переходи границы приличий». И это правильно, ведь существуют границы, после перехода которых нет пути назад. Баязид эти границы перешел и вдобавок приказал писать свое имя большими золотыми буквами, а имя Тимура – маленькими и черными. Что можно было придумать для того, чтобы еще сильнее оскорбить оппонента? Ну разве что завернуть в послание свиную ногу, намекая тем самым и на хромоту Тимура, и на его неблагочестие…

В 1400 году Тимур захватил пограничную крепость Сивас, но развивать успех не стал, а пошел на Дамаск… Тут-то бы Баязиду обеспокоиться всерьез и принять надлежащие меры для противостояния угрозы с востока, но он снова проявил легкомыслие и, как ни в чем не бывало, продолжал осаждать Константинополь.

Генеральное сражение между войсками султана и гурхана состоялось 20 июля 1402 года близ Анкары. Согласно преданию, Баязид, увидев знамя Тимура, на котором были изображены три круга, олицетворявшие три известные в то время части света – Европу, Азию и Африку, воскликнул: «Что за наглость думать, что тебе принадлежит весь мир!». На это Тимур ответил, указав рукой на османское знамя с изображением полумесяца: «Еще большая наглость считать своим владением луну!».

Тимур имел полуторное численное превосходство (сто сорок тысяч против девяноста), так что исход сражения был предрешен еще до его начала. Султан Баязид, проигравший первое в своей жизни сражение, попытался бежать с поля брани, но был схвачен и умер в плену 8 марта 1403 года. В западной историографии весьма популярна тема невероятных унижений, которым Тимур подвергал