«Э. В.» Папины инициалы. Эрленд Вильгельмсен.

Исабель провела по ним пальцами. Когда-то давно, задолго до того как на свет появилась она, а потом Урсула, ровно на этом месте стоял её папа… Удивительно! Потому что для Исабель папа всегда был папой. Но с этой ветки начиналась другая история. История, в которой папа был другим, маленьким мальчиком, даже младше её нынешней. Когда-то папа вскарабкался на это дерево с ножиком и, вырезав на коре свои инициалы, решил показать, что это – его дерево. Его совершенно особенное место, куда взрослым вход закрыт.

«Это следы прошлого», – подумала Исабель, и эта мысль ей понравилась. Это следы папы, которого она никогда не знала и которого больше нет. Не потому что он умер, а потому что он давно вырос. Девочка рассматривала буквы, пытаясь представить, каким был папа много лет назад.

О чём он думал? Как жил? Что ему нравилось кроме игры в индейцев и лазанья по деревьям?

Может, он мечтал отправиться о путешествие?

Может, он скучал по отцу, который уезжал в город на работу и подолгу отсутствовал. А может, он боялся, что его отец и мать разведутся, хотя Исабель даже представить себе такого не могла. Только не дедушка с бабушкой! Они собираются справить рубиновую свадьбу – уж это о многом говорит!

По крайней мере, Исабель знала, что здесь, в этом доме, в этом цветущем саду, рядом с полным звуков лесом, её папа провёл не одно долгое лето, но об этом никогда и словом не обмолвился.

Почему? Неужели он забыл? Разве можно такое забыть?

– Как же они выросли, – громко сказала бабушка, поднимаясь в полный рост у розового куста. – Трудно представить, какими они когда-то были.

– Такой прекрасный сад должен быть на виду, – произнёс дедушка, подходя к кусту с ножницами.

Ветки упали на землю. Заросшие клумбы были приведены в порядок.

Медленно, но верно солнечные лучи проникали под кусты и деревья, освещали тёмные углы сада, куда не заглядывали годами. И всё в саду, когда все уже почти забыли, как оно раньше выглядело, приобрело прежние очертания. «Словно летние дни прошлого проникли в настоящее и растворились в нем, слились в одно большое лето», – подумала Исабель, щурясь от солнца и глядя на кленовую крону…

На следующее утро бабушка и дедушка осматривали в саду плодовые деревья. Бабушка жёсткой щёткой соскабливала со стволов мох, а дедушка, взобравшись с пилой на лестницу, собирался срезать макушки. Исабель заметила, что Урсула напряжённо наблюдает за бабушкой и дедушкой, вероятно, опасаясь, что те попросят её помочь. Едва ли от Урсулы можно было ждать помощи. Так и оказалось: вскоре девочка маленькими шажочками подошла к дедушке, одарила его прелестнейшей улыбкой и спросила сахарным голоском:

– Дедуля, можно мы пойдём в лес за черникой?

Дедушка опустил пилу и посмотрел на внучек. Ну конечно, разве можно было им отказать?

– Только осторожно, там гадюки, – предостерёг он с улыбкой.

Урсула вздрогнула.

– Пойду поищу в доме резиновые сапоги, – быстро сказала Исабель.

– Это правильно, – поддержал внучку дедушка. – В чаще ещё и болото, но вы же не пойдёте так далеко.

– Конечно нет, – уверила дедушку Исабель.

– Держитесь друг дружки.

– Ладно.

Иногда Исабель казалось, что бабушка с дедушкой совсем забыли, сколько лет внучкам. А ведь девочки, можно сказать, выросли в лесу именно благодаря прогулкам с папой. Исабель частенько поддразнивала Урсулу, что родители нашли маленькую сестрёнку под еловым пеньком и забрали домой. «Тогда ещё у тебя был хвост, но мы его отрезали», – подшучивала Исабель. Только так и можно было хоть немного её растормошить. Но на этот раз сестра только закатила глаза.

В каморке под лестницей девочки отыскали резиновые сапоги – те были им немного велики – и корзины для сбора ягод.

– Вы в лес идёте? – спросила бабушка, когда Исабель с Урсулой проходили мимо яблони, которую та обрабатывала.

Исабель кивнула и помахала корзиной.

– Одни?

– Да.

– Уве, – позвала бабушка и поискала глазами дедушку. В её голосе послышалась тревога.

– Всё будет хорошо, – прокричал дедушка и подошёл к внучкам. – Идите, девочки.

Исабель и Урсула недоумённо переглянулись. Вид у обеих был озадаченный.

– Не углубляйтесь в лес, – попросила бабушка. – И не теряйте друг друга из виду. Запомнили?

Урсула нетерпеливо всплеснула руками и запрыгала в высокой траве.

– Правила нам известны, – пропела она. – В чащу, дети, не ходите, гномов опасайтесь и в лесном пруду тенистом лучше не купайтесь.

– Да, – согласилась бабушка. Она выглядела страшно напуганной, – об этом нельзя забывать.

– Мы же только за черникой, – поспешила успокоить её Исабель, подталкивая сестру, чтобы та шла вперёд. – Мы ненадолго.

Девочки шли по саду в сторону леса, и Исабель вдруг почувствовала невыразимую тоску. Та вспыхнула, как маленькая искорка, захватила её полностью, потом стала тихо угасать. И в конце концов улетучилась – как дымок от сгоревшей спички.

«Странно», – снова подумала Исабель.

А потом пришло другое чувство. То же, что и вчера. Будто рядом кто-то есть. Будто рядом с ними по высокой траве кто-то идёт. Исабель с опаской посмотрела на подножье холма, где стоял дом. И замерла как вкопанная. Она могла поклясться, что видела, как подминается трава – словно по ней кто-то ступает.

Легонько толкнув Урсулу, Исабель тихо сказала сестре:

– Тебе не кажется, что за нами кто-то наблюдает?

Урсула вытаращилась на сестру.

– Что?

Может, Исабель опять только показалось? На секунду она замешкалась и вместо ответа показала на траву.

– Смотри, – прошептала она.

Урсула посмотрела, но ничего не сказала.

Когда девочки вошли в лес и оказались под сенью деревьев, всё прекратилось. Трава снова лежала ровным ковром.

– Как думаешь, что это было? – спросила, недоумевая, Урсула.

Исабель лишь пожала плечами. Она не знала, стоит ли рассказывать сестре о тех шагах и стуке в дверь, которые она слышала, и решила, что пока не стоит. Она ведь не знала точно, что это было, но не сомневалась: в летнем домике происходит что-то необычное.

Мог ли в нём кто-то прятаться?

В саду, в тени деревьев… и даже во снах?

Но это же невозможно.

А если возможно, то кто бы это мог быть?

И зачем ему прятаться?

Вечером небо заволокло тучами. На траве и кронах деревьев теперь лежали резкие тени. Зелёный сад изменился, помрачнел. Там, где он начинался, стоял дедушка, а рядом с ним – два больших ведра воды. Он развёл костёр, и Исабель с Урсулой принялись собирать ветки, прутья и сухие листья. Потрескивало пламя костра, и белый дым медленно поднимался в небо.