Еще сильнее сжав ей руку, полковник тряхнул ее.

– Мне нужен Миро, сестра.

Это был не сон.

Начали открываться двери других келий, и оттуда появлялись монахини с полными растерянности лицами. Жизнь в обители не готовила их к такому неожиданному повороту событий.

Оттолкнув преподобную мать, полковник Акока повернулся к одному из своих главных помощников, Патрисио Арриете.

– Обыщите здесь все. Сверху донизу.

Люди Акоки рассыпались по монастырю, врываясь в часовню, в трапезную, кельи, поднимая еще спящих монахинь и грубо выталкивая их по коридорам в часовню. Монахини молча повиновались, даже теперь храня данный ими обет безмолвия. Это было похоже на сцену из немого кино.

Людей Акоки переполняло чувство мести. Они все были фалангистами и слишком хорошо помнили, как церковь отвернулась от них во время гражданской войны, оказывая поддержку оппозиционерам, выступавшим против любимого ими генерала Франко. И вот теперь им представлялась возможность хоть как-то отомстить.

Стойкость и молчание монахинь приводили их в еще большую ярость. Проходя мимо одной из келий, Акока услышал пронзительный крик.

Заглянув туда, он увидел, что один из его людей срывал с монахини одежду. Он прошел мимо.

* * *

Сестра Лючия проснулась, разбуженная громкими мужскими голосами. Она подскочила в панике. «Меня нашла полиция, – было первым, что она подумала. – Надо скорее бежать отсюда». Кроме единственных ворот, из монастыря не было другого выхода.

Вскочив на ноги, она выглянула в коридор. Представшая перед ее глазами картина поразила ее. Коридор был заполнен не полицейскими, а вооруженными людьми в штатском, крушившими столы и светильники, оставлявшими повсюду после себя хаос и смятение.

Среди всей это разрухи стояла преподобная мать Бетина и беззвучно молилась, глядя на то, как оскверняется любимый ею монастырь. Сестра Миган встала рядом с ней, и Лючия подошла к ним.

– Какого чер… Что происходит? Кто это такие? – спросила Лючия.

Это были первые произнесенные ею вслух слова с тех пор, как она пришла в монастырь.

Преподобная мать трижды сунула правую руку под мышку, что означало «прячьтесь».

Лючия с недоумением уставилась на нее.

– Сейчас можно говорить. Бежим отсюда, ради Христа. Именно ради Христа.

К Акоке подбежал Патрисио Арриета.

– Мы все обыскали, полковник. Никаких следов ни Хайме Миро, ни его людей.

– Продолжайте искать, – упрямо проговорил Акока.

Именно тогда преподобная мать и вспомнила о единственном сокровище монастыря. Она торопливо подошла к сестре Терезе и прошептала:

– У меня есть для тебя задание. Вынеси из трапезной золотой крест и передай его монастырю в Мендавии. Ты должна унести его отсюда. Торопись же!

Сестру Терезу била такая сильная дрожь, что тряслись даже фалды ее апостольника. Она в оцепенении уставилась на преподобную мать. Последние тридцать лет своей жизни сестра Тереза провела в монастыре. И мысль о том, что ей придется уйти из него, не укладывалась у нее в голове. Подняв руку, она показала знаком, что не может этого сделать.

Преподобную мать охватило отчаяние.

– Крест не должен попасть в руки этих людей от сатаны, так что сделай это ради Господа.

Глаза сестры Терезы озарились светом. Она гордо выпрямилась и, показав знаком: «ради Господа», повернулась и поспешила к трапезной.

К ним подошла сестра Грасиела, глядя в растерянности на творившийся вокруг жуткий погром.

Люди Акоки все больше зверели, круша и ломая все, что попадало им под руку. Сам полковник одобрительно наблюдал за происходившим.

– Не знаю, как вы, а я намерена бежать отсюда ко всем чертям, сказала Лючия, повернувшись к Миган и Грасиеле. – Вы идете?

Они остолбенело смотрели на нее, не в состоянии что-либо ответить.

К ним торопливо семенила сестра Тереза, держа в руках что-то, завернутое в кусок холста. Люди Акоки продолжали сгонять монахинь в трапезную.

– Пошли, – сказала Лючия.

Немного помедлив, сестры Тереза, Миган и Грасиела последовали за Лючией к огромной входной двери. Завернув за угол в конце длинного коридора, они увидели, что она была проломлена.

Неожиданно перед ними появился один из людей полковника.

– Вы далеко, дамы? Назад. Мои друзья имеют на вас определенные виды. – У нас есть для тебя подарок, – не растерялась Лючия.

Улыбнувшись, она подняла один из тяжелых металлических подсвечников, стоявших вдоль столов в прихожей. Мужчина озадаченно посмотрел на нее.

– А что с ним делать?

– А вот что.

Лючия с размаху ударила его канделябром по голове, и он без сознания рухнул на пол. Три монахини в ужасе наблюдали за этим.

– Шевелитесь! – сказала им Лючия.

И вскоре Лючия, Миган, Грасиела и Тереза, миновав монастырский двор, уже выходили из ворот монастыря в звездную ночь.

Лючия остановилась.

– Теперь я вас покидаю. Вас будут искать, так что вы лучше уходите отсюда.

Повернувшись, она направилась к возвышавшимся в отдалении за монастырем горам. «Я спрячусь там и подожду, пока им не надоест искать, а потом отправлюсь в Швейцарию. Надо же было такому случиться. Эти скоты разрушили укромное для меня местечко».

Забравшись немного повыше, она оглянулась. Оттуда ей хорошо были видны три сестры. Невероятно, но они все еще стояли у ворот монастыря тремя черными изваяниями. «Ради Бога, – подумала она, – убирайтесь же, черт возьми, оттуда, пока вас не схватили. Быстрее!»

* * *

Они были не в силах сдвинуться с места. За долгие годы их мироощущение, казалось, было окончательно парализовано; они никак не могли взять в толк, что с ними происходит, и упорно продолжали смотреть себе под ноги. Они были настолько потрясены, что ничего не соображали. Проведя столько времени в стенах Божьей обители, в изоляции от внешнего мира, и оказавшись вдруг вне ее спасительных стен, они испытывали теперь полно смятение чувств и панику. Они не имели понятия, куда им идти и что делать. В стенах монастыря их жизнь была подчинена давно установленному порядку. Их кормили, одевали, говорили, чем заниматься. Они жили по уставу. И вдруг этого устава не стало. Что Богу угодно от них? Что Он задумал? Они, сжавшись, стояли вместе, не решаясь ни заговорить, ни взглянуть друг на друга.

Сестра Тереза робко указала на видневшиеся вдалеке огни Авилы и подала знак: «Туда». Они нерешительно двинулись по направлению к городу. "Да нет же, идиотки! – подумала Лючия, наблюдая за ними с возвышения.

– Вас же в первую очередь будут искать там. Ну это уж ваше дело. У меня хватает своих забот". Она некоторое время смотрела, как они шли к своей гибели, на верную смерть. «Проклятье!»