Стрелки часов сомкнулись на цифре «двенадцать», и начальник комиссии крикнул:

– Пошел!

Саша развернулся «кругом» и побежал к небольшому самолету, который, не закрывая люк, уже выруливал на взлетную полосу. Подножки на корпусе летающей машины не было, а в просвете люка никто не стоял. Комаров сразу понял, что помогать ему не будут. Он ускорился, словно бежал стометровку, и запрыгнул внутрь самолета, упав на пол животом.

– Дверь не забудь закрыть, – крикнул ему пилот, тоже один из курсантов, – а то дует!

Саша захлопнул люк и уселся на скамейку.

– Ты что же, конь в пальто, подождать не мог?! – вежливо обратился он к пилоту.

– О тебе забочусь! – со смехом ответил офицер. – Время экономлю!

– А у тебя, я смотрю, условия зачета «не бей лежачего», – заметил Комаров.

– Если не считать, что на обратном пути мне предстоит уйти от пары истребителей и посадить эту хреновину на сельский аэродром, – бодро ответил пилот. – Ну а дальше – пройти по тайге, заминировать мост и вернуться в расположение. Все в этом мире тесно увязано нашими предусмотрительными командирами…

Махнув рукой за плечо, Саша указал большим пальцем на груду стандартного снаряжения.

– На истребителях тоже курсанты будут?

– На одном, – подтвердил офицер. – Второй поведет командир местной эскадрильи. Большой, доложу тебе, ас…

– Парашют-то у тебя есть? – Комаров оглядел снаряжение товарища.

– В том-то и дело, что есть. – Пилот снова рассмеялся. – Не будь этого проклятого ранца – я и не сомневался бы ни в чем, а так трусливые мыслишки все бродят!

– Ну и выкинь его к чертям собачьим! – посоветовал Саша. – Следом за мной…

– Чтобы его стоимость у меня из получки вычли? – Офицер, продолжая улыбаться, вздохнул. – А с другой стороны, что важнее, зачет сдать или за тряпку рассчитаться?

– Вот ты сам себе и ответил. – Комаров тоже рассмеялся. – А еще я слышал, что тем, кто перейдет на второй курс, премии выпишут – на сто парашютов хватит…

– Теперь точно – забирай! – Пилот махнул рукой.

Купол парашюта осел на землю боком, и порыв ветра попытался протащить его по едва зазеленевшему полю вместе с десантником, но Саша вовремя расстегнул ремни, и темное полотнище, несколько раз хлопнув, улеглось окончательно. Пока никакого преследования Комаров не ощущал. Возможно, охотника еще не высадили или он поджидал жертву поближе к контрольному пункту. Саша сверился с компасом и, собрав парашют в охапку, бодро зашагал к лесу. Местность была ему незнакома, но, судя по обозначениям на карте, у края лесного массива располагалось небольшое болото. В отличие от пилота, Саша о вычетах за утраченное имущество не беспокоился. Он тщательно набил парашютный ранец грязью и утопил его в вязкой трясине. После этого диверсант снова взглянул на компас и пошел по самому краю болота, старательно ступая в воду между высокими кочками. Сверяться с картой необходимости не было, ее Саша изучил во всех подробностях еще в самолете. Черная ночная тайга встретила лейтенанта сонными шорохами и причудливыми тенями. Ему казалось, что буквально через пару шагов на пути встанут сказочные живые деревья или из-под пенька выползет мохнатый леший. Подобные детские страхи давно уже не пугали, а казались забавными, но ощущение мистического перехода в новую, загадочную реальность не проходило.

Комаров шел особым способом, почти не ломая опавшие сучья, и потому практически бесшумно, но все равно очень быстро. По мнению Саши, преследователь вряд ли знал секрет бесшумной ходьбы, а потому лейтенант надеялся услышать его еще издалека.

Это случилось сразу после того, как диверсант отметился у зевающего инструктора на первой контрольной точке и снова углубился в тайгу. Хруст сломанной ветки раздался шагах в пятидесяти слева. Комаров замер и, расстегнув ножны, спрятался за деревом. Охотник вновь споткнулся о предательски захрустевший сучок, и теперь звук раздался где-то впереди. Шел преследователь так же быстро, как Саша, а потому Комаров не стал опережать события и просто двинулся следом.

Примерно через полчаса противник выдал себя вновь, и Комаров определил, что охотник шагает практически перед самым его носом. Саша приготовил нож и, задержав дыхание, сделал три больших шага вперед. Он попытался схватить врага, но руки обняли только пустоту. Лейтенант быстро отскочил вправо и затаился. Куда исчез преследователь, он пока не понимал.

Ждать, когда противник обнаружит себя снова, у Комарова не было времени, и он опять зашагал вперед, но теперь более осторожно. Охотник оказался гораздо проворнее, чем это показалось лейтенанту сначала.

До самой реки никаких подозрительных звуков Саша не услышал. Когда же он расположился в прибрежных кустах, чтобы немного отдохнуть перед форсированием водной преграды, чуть правее раздался тихий всплеск. Сначала Комаров решил, что это играет рыба, но до рассвета оставался целый час, и серебристые обитатели водоема должны были еще дремать. Лейтенант осторожно выглянул из зарослей и потянул носом воздух. Запах чужого разгоряченного тела был едва различим, и все же Комаров его почувствовал. Он закрыл глаза и сосредоточился на звуках, запахах и ощущениях. Волна тепла, накатившая справа, могла показаться игрой воображения, но диверсант точно знал, что это не так. Противник медленно приближался к сидящему лейтенанту, листик за листиком раздвигая кустарник и почти не дыша. Вот шорох движений, и запахи слились в одной точке пространства, а через минуту к ним присоединился отчетливый тепловой фон. Саша мог даже определить, насколько высоко от земли находится голова врага. Охотник шел пригнувшись, слегка подгибая ноги в коленях, чтобы в случае опасности тут же прыгнуть либо на Комарова, либо в сторону.

Противников разделяли сантиметры, когда Саша поднял сжатую в кулак руку и без замаха, чтобы враг не услышал звук рассекаемого кулаком воздуха, резко ударил охотника в лицо. Обычно такого удара хватало на приличный нокаут. Противник рухнул на землю, а Комаров подхватил оружие и бросился в воду.

Рассматривать, кто выступает в роли преследователя, а тем более – разоружать его, лейтенант не стал. Все-таки это был зачет, а не боевая операция, и лишать товарища возможности продолжить обучение, с точки зрения Комарова, было бы неправильно.

Река оказалась широкой, холодной и быстрой. Снаряжение было упаковано в непромокаемый мешок и потому плыть не мешало, однако одежда и подсумки упрямо тянули на дно. В воде Комаров всегда чувствовал себя уверенно и потому, отметив, что в озере было прохладнее, но не приходилось бороться с течением, тут же об этом забыл. Теперь все его внимание было сосредоточено на одном из деревьев, которое выделялось среди прочих на фоне начинающего светлеть неба и служило лейтенанту ориентиром. Течение снесло его довольно далеко от расчетной точки, и, когда Саша вернулся к ней вдоль берега, дежуривший на втором контрольном пункте инструктор уже начал беспокоиться.

– Выбрался? – Инструктор облегченно вздохнул.