– Анатолий Анатольевич? – совсем растерялась от ее напора Лука. – А кто это?

– Анатолий Анатольевич Ширяев, ваш ректор, – засмеялась Этьенна. – Начальство надо знать!

– Буду! – пообещала Лука и поднялась.

Выходя из дома, Лука думала о том, что судьба явно тасует карты из ее, Луки, колоды. Одни выкидывает, другие добавляет. Какая будет следующей?

* * *

Вечером ее подозвал один из барменов, Макс.

– Слышал, тебе жилье нужно? – спросил он.

Лука вздохнула.

– Скажи сразу, сколько? – попросила она. – Я больше тринадцати платить не смогу!

– Десять, – улыбнулся Макс, – но с условием!

– Не подойдет! – ощетинилась Лука. – Плавали, знаем!

И отвернулась, собираясь уходить.

– Да ты постой, бешеная! – хмыкнул Макс. – Это не то, о чем ты подумала! У меня тут неподалеку бабушка живет. Квартира большая, двухкомнатная. Бабуля уже старенькая, больше девяноста ей. Предки мои в область перебрались, а я к ней часто заходить не успеваю – работаю в двух местах. Если согласишься, попрошу тебя за ней присматривать – убраться там, когда надо, продукты купить, врача вызвать… Справишься?

– Неужели сложно за такие деньги жильца найти? – удивилась Лука. – Даже с твоими условиями?

– Есть еще один фактор, секретный, – усмехнулся парень, – бабуля моя, как ты можешь догадаться, из наших. В свой дом обычного человека на порог не пустит. Короче, ты согласна или нет?

– Согласна! – решилась Лука. – Только вдруг твоей бабуле мой светлый образ не понравится? Ну там черепа, ногти черные?

– Она у меня не кисейная барышня, – Макс протянул ей бумажку с адресом, – ты зайди к ней завтра часиков в десять утра. Познакомься. Если все сладится, можешь сразу переезжать.

– Ок, спасибо! – кивнула Лука, но спохватилась: – Только ведь я зарплату еще не получала, а с чаевых столько не наберется.

– Договоримся! – махнул рукой Макс. – Главное, своя девчонка!

И каждый занялся своим делом.

Луке нравилось работать в «Черной кошке». Нравилась атмосфера тайны, мистический антураж, странные, краем уха услышанные разговоры, в которых она пока ничего не понимала. Но больше всего нравилось, что она работает на себя, точнее, на свою самостоятельность.

К счастью, с того вечера Найджела, прости господи, Паршонкова она больше в клубе не видела. Компания Муни собиралась здесь почти каждый день, и каждый раз Саня пытался ухаживать за Лукой. Это выглядело смешно, потому что Лука мухой носилась от столика к кассе, от кассы к барной стойке и оттуда опять к столикам. Иногда, когда клиентов было мало, у нее выдавалась минутка посидеть с друзьями и выпить кофе, но в основном они приходили в такое время, когда в клубе народу было полным-полно. В этот вечер, увидев Муню, Лука рассказала ей о предложении Макса, и подруга его одобрила.

– В нашей среде об Анфисе Павловне Беловольской легенды ходят! Сильная ведьма, потомственная стихийница! Правда, давно уж не практикует. Вот бы ты ей понравилась! Может, она тебя бы научила чему-нибудь!

Лука пожала плечами. С тем, что она, оказывается, ведьма, девушка уже как-то смирилась, но к остальному «волшебству» продолжала относиться с опаской.

На следующий день в назначенное время Лука, волнуясь, подходила к дому, стоящему через дорогу от «Черной кошки». Мелькнула какая-то мысль и пропала. Анфиса Павловна представлялась Луке грузной старухой с клюкой и зоркими, несмотря на возраст, глазами.

К ее удивлению, дверь открыла старушенция – божий одуванчик, подслеповато щурясь сквозь толстые стекла очков. Седые, подстриженные в каре волосы были аккуратно уложены и прихвачены коричневым блестящим гребнем.

– Я от Макса… Максима то есть! – набрав в грудь воздуха, выпалила Лука.

– Входи, иллюминация, – хихикнула старушка, – не стой на пороге!

Войдя и сняв куртку, девушка недоуменно оглядела себя – вроде футболку надела приличную, с воющим на луну волком, а не с какой-нибудь зубастой тварью, и даже причесалась. В каком месте она иллюминирует?

– Садись, чаю попьем, – сообщила старушенция, проведя ее на чистенькую кухню. – Коли не сбежишь от моих вопросов, я тебе комнату покажу. А коли комната понравится – останешься жить!

– Как у вас много «коль»! – пробормотала Лука и послушно села на табуретку, спрятав руки с черным маникюром под столешницу.

– Ну так годков мне много, умом слаба стала, – по-доброму улыбнулась Анфиса Павловна, выставляя на стол чашки из голубого фарфора, молочник и хрустальную вазочку с конфетами. – Люблю с людьми поболтать – в старости это уже радость, а не необходимость. Как тебя зовут?

– Лука! – с вызовом ответила Лука.

– А имя-то мужское? – Старушка, посмотрев на нее поверх очков, покачала головой. – Чем аргументируешь выбор, иллюминация?

– Нравится мне! – признала Лука. – Лучше, чем Луша или Луня, звучит. Загадочно и… сильно!

– Сильно – это сильно! – фыркнула Анфиса Павловна. Разлила янтарный чай, взялась за молочник. – Будешь с молоком?

Лука наморщила нос, но спохватившись покачала головой:

– Нет, спасибо!

– Ты мне руки-то свои покажи, – вдруг сказала старуха.

Лука молча вытащила руки из-под стола. Ну все. Углядит бабка черный маникюр – пиши пропало!

– Черный – вовсе не цвет смерти, – улыбнулась та и налила себе молока в чашку, – это цвет земли. Прах в землю хоронят – вот и стали люди черный считать цветом печали. А ведь оттуда жизнь на земле идет – от земли, воды, огня и ветра.

На миг почудилось Луке, будто поднялись вокруг старушки сиреневые стены, внутри которых выглядела пожилая женщина совсем по-другому – высокой черноволосой красавицей. И вдруг она вспомнила, как держала ее за руку Муня на крыше бара, показывая то, что видят ее глаза. Вспомнила и этот дом, и увиденных воочию жильцов, и сияние, источаемое этой самой Анфисой Павловной!

Когда она пришла в себя, хозяйка, сидя напротив, пила чай мелкими глотками и внимательно смотрела на Луку.

– В следующий раз постарайся воспоминание перевести в действительность, – строго сказала она, – иначе так и будешь обрывки видеть, а не картину целиком. Вижу, ты неученая совсем? Родители с тобой не занимались?

– Нет у меня родителей! – Лука расплескала чай из только что поднятой чашки и поставила ее на место. – И учить меня некому!

– Редкий случай, – спокойно заметила Анфиса Павловна. – Обычно наши все потомственные, да ты, наверное, и сама заметила.

Лука кивнула.

– Пойдем, комнату покажу, – поднялась хозяйка. – Бука ты, но мне нравишься. Да и потенциал хороший, Макс-то мой в астрологию подался, гороскопы, вишь, составляет, озорник, вместо того чтобы серьезными вещами заниматься. А мне уходить, знание не передав, нехорошо… Ну да чего это я вперед паровоза… Погляжу сначала, как ты полы моешь! И моешь ли вообще!