— Он и ша на я ин та ра я со ва ка…

Словно почувствовав что-то, спираль времени вздрогнула. В остекленевших глазах сталкера по кличке Серый мелькнула мысль. На его лице отразился неописуемый ужас. Он с мольбой посмотрел на Виктора.

— Меня теперь стерегут… — прошептали его губы.

«Я вижу», — подумал Виктор, изо всех сил продолжая удерживать пространство и не давая ему окончательно свернуть время в жуткий водоворот. Его пальцы сплетались в немыслимых комбинациях, дергая за нити невидимого мира, которыми было пронизано все пространство Зоны. Почему же он сразу не вошел в сферу Второго внимания и не посмотрел, куда он попал? В этом месте, называемом Зоной, время, пространство и немыслимые пучки потусторонних энергий составляли жуткий коктейль, не имеющий ничего общего с привычным миром. И сюда люди ходят по собственной воле? Безумцы!

Наконец Виктор почувствовал, как постепенно пропала давящая тяжесть, невидимым обручем стягивающая его голову. Он знал — это не победа. Это отсрочка, потому что человек не может в одиночку бороться с такими силами. Сейчас они просто отступили ненадолго, как удивленно пятится назад слон, чудом разглядевший вцепившуюся ему в палец мышь, которой он наступил на хвост. И кто предугадает, через мгновение или через минуту двинется вперед его нога, размазывая крошечное тельце в кровавую пленку?

Взгляд Серого снова был мертвым, никаким.

— Ты в бар зайди, — сказал он. — Туда вообще заходить полезно, а новичкам вроде тебя вообще доктор прописал: там опытные мужики бывают, тусуются, подскажут, что да как.

— Спасибо, — сказал Виктор.

— Вот, кстати, денюжка в благодарность за помощь, — произнес сталкер, протягивая внушительную пачку сторублевок.

— Не надо, — покачал головой Виктор. Он уже чувствовал — еще совсем немного, и выровнявшаяся гладь реки времени провалится уже не в воронку, а в черную и непроглядную бездну. — Пойдем. Смотри, в десяти шагах от нас открытые ворота. Просто соберись, прикажи своим — и пойдем.

Но сталкер повернулся и пошел к костру, возле которого сидели его напарники, неотрывно глядя в огонь. В их остановившихся глазах плясало отраженное пламя.

Виктор повернулся и пошел к выходу, ощущая, как за его спиной вновь начинает сворачиваться пространство. Тогда он побежал, осознавая, что лишь считанные мгновения отделяют его от провала во что-то страшное, гораздо более ужасное, чем обычная смерть…

Он выбежал за железные ворота и обессиленный упал на сухую траву. Бой с пространственной воронкой выпил почти все его силы. А за его спиной вновь трещали выстрелы и из кармана камуфлированной куртки сквозь помехи несся полный отчаяния голос:

— Всем, кто меня слышит! Мы окружены группой бандитов. Нужна помощь! Братки, выручайте…

— Как ты думаешь, почему бар назвали «Сто рентген»?

Парень в рыжей толстовке задумался. Его сизый нос сосредоточенно уставился в стакан, на треть наполненный прозрачной жидкостью.

— Ответ ищешь? — ехидно поинтересовался неплохо экипированный сталкер, расположившийся рядом. — Как говорили древние, in vino Veritas?

— Отстал бы ты от человека, Геолог, — посоветовал из-за соседнего стола «долговец». Одинокая сорокаваттная лампа, висящая над его головой, освещала лишь квадратную челюсть да ручищи, смахивающие размерами на малые саперные лопаты, — остальное, запакованное в черную униформу, тонуло в тени. — Не видишь, горе у него, ствол свой никак не найдет, душа не на месте. А сто рентген — это та средняя доза, что ты за год в Зоне хапаешь. Итого за четыре года безвылазно выходит сталкеру крышка, если он соответствующими артефактами не затарится и на радиопротекторы забьет. Критическая доза, острая лучевая болезнь — и привет родителям, отмучился, сердешный.

— Да я чо? Я ничо, — съехал с темы тот, кого назвали Геологом. — Я его отвлечь хотел, а то он по своей двустволке тоскует, будто корову в карты проиграл. Эка невидаль. Ты давай к нам, чего в одну харю стол локтями давить?

Долговец недолго думая, принял приглашение, захватив с собой наполовину опустошенную бутылку «Казаков», стакан и стопку бутербродов на бумажной тарелочке.

— Угощайтесь, — произнес он, дополнив слова широким жестом.

— Вот это по-нашему, по-сталкерски, — обрадовался Геолог, разливая презент по стаканам.

— Не в обрезе дело, — подал голос обладатель сизого носа, подняв на собутыльника напротив бессмысленный взгляд человека, всецело занятого вдумчивым лечением вчерашнего похмелья. — Скушно.

— Что есть — то есть, — согласился долговец. — Выброс, сцуко, со дня на день саданет, а ты жди как бомж поезда, когда же тебе благодать в кепку посыплется. Второй день здесь сидим, подмышки чешем. И в Зону не пойти — стремно, и тут сидеть тошно, уже сил никаких нет.

— Это точно, — согласился еще один сталкер, подойдя к компании из дальнего угла бара. — Примете четвертым? А то скучно в одну харю водку жрать, сил нет.

— Давай, Лысый, располагайся, мы тут как раз за скуку чешем, — махнул рукой долговец. — И бутыль общаковая кончается.

— Развеселить, что ль, вас? — задумчиво проговорил Геолог.

— Ну, рискни здоровьем, — хмыкнул долговец.

— Попробую, — кивнул сталкер. — Вот скажите, кто-нибудь из вас псевдогиганта видел?

— Я в-видел, — заплетающимся языком проговорил бедолага, горюющий об утрате ружья. — Он меня п-потом долго преследовал… по жидкому следу.

Геолог хмыкнул.

— Так вот, прикиньте, научники доказали, что у псевдогиганта четыре руки! Ходит он на двух руках, еще две растут из плеч, а под хвостом растет недоразвитая нога.

— Весело, — кивнул долговец. — Только я предполагаю, что у того псевдогиганта, которого яйцеголовые изучали, не нога из задницы росла, а непереваренный «свободовец» наружу лез.

— Или там п-прятался, — высказал свою версию безутешный владелец утерянной двустволки, изучая на просвет содержимое пустого стакана на предмет, не осталось ли там чего.

— Или так, — согласился долговец. — Под хвостом прятаться у того, кто посильнее, — самое милое для «Свободы» занятие.

— Да уж, повеселить не получилось, — с тоской протянул Геолог, по-хозяйски забирая бутыль, которую принес Лысый. — Хоть бы подрался кто. Или девки приехали, что ли. Говорят, после того как у Всадников «Фотошоп» свистнули, их банда развалилась, и многие из ихних телок с фенакодусов на нечто другое пересели. И красивые-е…

— Угу, — угрюмо отозвался долговец, между делом считая «бульки», выплескивающиеся из узкого горлышка привнесенной в общак стеклотары. — Только после твоих всадниц многих сталкеров девки вообще потом не интересуют. Они ж фонят, что твои «Золотые рыбки». Вроде и облегчение почувствовал, и в то же время за час удовольствия те самые сто рентген и хапнул. Может, потому бар так и называется, что они сюда частенько заглядывают.