Данные Сергеева полностью подтвердились, когда Сталин, Рузвельт и Черчилль встретились в ноябре 1943 года в Тегеране.

Сергеев также был одним из первых советских разведчиков, которым удалось добыть сведения о встречах весной 1945 года резидента американской разведки в Швейцарии А. Даллеса с эмиссаром руководства фашистской Германии генералом К. Вольфом.

В январе 1945 года Морис добыл сведения о том, что союзники намерены создать в послевоенной Европе систему безопасности на основе заключения регионального соглашения Англией и странами Западной Европы. После окончания войны это намерение было реализовано США и Англией в форме создания военного блока НАТО в 1949 году. От Мориса поступали и другие важные донесения о планах США и Англии по вопросу о послевоенном обустройстве Европы, которые привели к расколу Европы на противостоящие военно-политические группировки и стали преградой для формирования общеевропейской системы коллективной безопасности. Донесения Мориса и других резидентов советской военной разведки в 1944–1945 годах всегда подтверждались в ходе политических или военных акций союзников, носили упреждающий характер и опережали события на три — пять лет. В этом и состояла их особая ценность. Возможно, поэтому Сталин сообщал Рузвельту о том, что его информаторы «выполняют свои обязанности аккуратно» и «многократно проверены… на деле».

Что думали о работе капитана Сергеева в Центре? Об этом можно судить по сохранившимся аттестациям того времени. Одну из них написал 7 октября 1942 года подполковник Михаил Мильштейн, который заменил майора Феденко и стал начальником 1-го отдела.

Характеризуя работу Сергеева, Мильштейн писал: «За время работы за рубежом товарищ Сергеев проявил себя инициативным и энергичным работником. Порученные задания выполняет добросовестно и аккуратно. Группа Сергеева со времени его приезда выросла количественно и систематически дает военно-политическую информацию большой ценности. Сергеев политически выдержанный и грамотный командир. В личной жизни скромен, бдителен. За хорошую работу часто получает благодарности от командования отдела…»

В 1943, 1944 и 1945 годах аттестации Сергеева тоже были положительными. Центр был доволен работой Мориса.

Жизнь любого коллектива сложна и наполнена большими и маленькими противоречиями. Количество этих противоречий зависит от личных качеств сотрудников, входящих в любой коллектив.

Жизнь маленького коллектива аппарата военного атташе советского посольства в Вашингтоне тоже была небезоблачной. Успешная работа капитана Сергеева вызвала зависть у одного из сотрудников аппарата. Отозванный из командировки, он прибыл в Центр и 27 декабря 1943 года передал подполковнику Мильштейну записку, которую озаглавил следующим образом: «Личные впечатления о товарище Сергееве Л. А.». Поразительный это документ. Никогда ничего подобного не приходилось читать. Долго раздумывал о том, стоит ли о нем вообще упоминать. И все-таки пришел к выводу, что это письмо стоит опубликовать целиком, не называя фамилии его автора. Важен не конкретный человек с его личными впечатлениями о товарище, а сам факт такого отношения, факт появления даже в маленьком разведывательном коллективе случайных людей. Возможно, это рецидив политики «борьбы с врагами народа». Не исключено, что это — опасная форма выражения отдельным человеком своего собственного «я». Вполне возможно, что это уродливый симбиоз отдельной личности и времени, которое выпало на долю поколению наших сограждан 1930—1940-х голов.

Случайный человек в разведке, как я его назвал, докладывал в декабре 1943 года:

«По совместной работе знал тов. Сергеева с начала 1940 г. по май 1943 г. За этот период он проявил себя в следующем.

Как работник трудолюбив, усидчив и, не считаясь со временем и даже личным здоровьем, может работать столько, сколько требует дело. В работе настойчив, инициативен и упорно добивается выполнения поставленных Центром перед ним задач. При данных деловых качествах мог бы стать идеальным офицером-разведчиком, если бы не имел ряд серьезных личных недостатков следующего порядка:

1. Чрезвычайное высокомерие и эгоизм. Он считает, что быть разведчиком и хорошо работать может только он, а все остальные являются бездарными в этом отношении. В результате такого отношения к делу можно с уверенностью сказать, что в посольстве, в аппарате военного атташе нет ни одного человека, кто бы мог положительно отозваться о личных качествах и поведении тов. Сергеева. В результате этого он одинок, не может ужиться с людьми, не имеет даже просто товарищей, не говоря уже о дружбе и друзьях. Это так необходимо для успешной работы за границей.

2. К высокомерию прибавляется еще резкость и вспыльчивость характера. Он не может говорить с людьми не ругаясь, обзывает их всегда довольно грубыми именами вроде «дурак», «идиот» и т. д., что окружающие после первого же разговора с ним не хотят иметь с ним дело. По отношению к старшим по званию такое же поведение ведет к прямой недисциплинированности.

3. Афиширование себя как разведчика до такой степени, что нет ни одного работника в наших органах в Вашингтоне, кто не знал бы, что Сергеев занимается разведывательной деятельностью.

4. Болезненно переносит все замечания со стороны старших о его недостатках, нервничает до такой степени, что распускает слезы и выглядит мальчишкой.

5. В культурном отношении очень отстал, в общении груб, придирчив и неприятен.

О недостатках в его работе мне известен только один случай.

В 1941 году в аппарат военного атташе пришел один белогвардеец (фамилии не помню) и заявил, что Сергеев хотел завербовать его, но подошел к этому делу очень грубо. Он отказался от работы с Сергеевым и предложил свои услуги майору Овчинникову. Белогвардейцу было отказано. Надо полагать, что о работе тов. Сергеева он донес в американскую контрразведку.

Более того, тов. Сергеев полностью сменил «крышу». Числясь в аппарате военного атташе, он никогда не бывает в аппарате и не ведет там никакой работы, что тоже не могло уйти от внимания американской разведки.

Указанные выше недостатки сильно бьют по тов. Сергееву как разведчику, снижают его качества как разведчика, частично разоблачают его как нашего человека. А посему Сергеев заслуживает самого серьезного внимания».

Под этой запиской стоит неразборчивая подпись. Восстанавливать истинную фамилию этого человека не хотелось. Как он оказался на работе в аппарате военного атташе, понять несложно — такие личности, воспитанные на осколках борьбы с «врагами народа», существовали в различных коллективах — военных и гражданских. Были они и в военной разведке.

Письмо наблюдательного сотрудника аппарата военного атташе было прочитано в отделе, который руководил работой капитана Сергеева, и подшито в его оперативное дело. Таковы были требования. Но мер, направленных на искоренение «вредных личных и деловых качеств капитана Сергеева», принято не было.

24 декабря 1943 года, подводя итоги работы Сергеева за минувший год, начальник ГРУ сообщал разведчику: «Отмечаю большие успехи, достигнутые в области добывания ценных оригинальных материалов и ценной срочной информации, ежедневно поступающей от вас. Вашу работу и работу вашего коллектива оцениваю как хорошую».