Паперть Страшного суда представляла собой большой сводчатый проход, украшенный резьбой по камню. Под скульптурами святых располагались барельефы с различными фигурами и символами. Фулканелли писал, что они имеют тайный смысл — секретный код, доступный только посвященным. Для Бена это оставалось неразрешимой загадкой.

«Похоже, я не посвященный, — подумал он с усмешкой. — Я это знал и без всякого Фулканелли».

В центре портала, у подножия статуи Христа, находился круглый барельеф — женщина, сидящая на троне. Она держала в руках две книги, открытую и закрытую. Фулканелли утверждал, что это символы открытого и тайного знания. Бен осмотрел другие образы на паперти Страшного суда. Женщина с кадуцеем, древним символом целительства, — посохом, обвитым змеей. Саламандра. Рыцарь с мечом и щитом, на котором был изображен лев. Круглая эмблема с вороном. Все они несли какие-то тайные сообщения. Текст книги привел его в северный проход, так называемый портал Девы, где на лепном саркофаге в среднем карнизе были представлены сцены из жизни Христа. По словам Фулканелли, по краям саркофага располагались алхимические символы золота, ртути, свинца и других субстанций.

Но так ли было на самом деле? Бен видел лишь обычный цветочный мотив. Кто подтвердит, что средневековые скульпторы сознательно разместили здесь эзотерические сообщения? Он восхищался красотой барельефов и их художественным совершенством. Однако что дадут ему эти образы? Какую пользу они принесут умиравшей от рака девочке? Проблема в том, подумал Бен, что любой символ можно истолковать по-разному — в зависимости от желаний и мыслей интерпретатора. Ворон — это просто ворон, но тот, кто ищет тайное значение, придаст этой птице такое значение, которого изначально и не предполагалось. Слишком легко спроецировать субъективный смысл, собственные размышления и убеждения на образчики старинной резьбы — ведь скульпторы давно умерли и не смогут возразить против домыслов и спекуляций. На таких измышлениях строились все культы и теории конспиралогии, окружавшие «тайное знание». Слишком много людей цеплялось за альтернативные варианты истории, как будто реальные факты перестали удовлетворять их интерес. Наверное, это компенсация за бесцветную истину человеческого существования — добавление интриги в нашу тусклую и скучную жизнь. Прошлое переписывают, как сценарий фильма, и вокруг подобных мифов расцветают целые секты. После первого знакомства с алхимией у Бена создалось впечатление, что эта альтернативная субкультура гонялась по кругу за собственным хвостом в ожидании хорошего пинка.

Он натер ноги и в который раз пожалел, что взялся за эту работу. Если бы не аванс в четверть миллиона, уже переведенный Ферфаксом на его банковский счет, Бен поклялся бы, что с ним сыграли злую шутку. Впрочем, ему и сейчас хотелось уйти отсюда, сесть на первый самолет до Англии и вернуть старому маразматику его деньги.

«Но он не старый маразматик. Этот отчаявшийся человек борется за жизнь умирающей внучки».

И ее тоже зовут Рут. Бен знал, почему не бросает это дело.

Он сел на церковную скамью и попытался сосредоточиться. Рядом молились несколько прихожан. Бен снова открыл книгу Фулканелли, устало вздохнул и прикинул в уме, что ему удалось извлечь из текста. Введение к «Тайнам готических соборов» было написано позже одним из последователей Фулканелли. Там говорилось, что в 1926 году алхимик оставил парижскому ученику какие-то тайные рукописи — никто не знал, какие именно, — а затем бесследно исчез, будто растворился в воздухе. С тех пор, утверждал автор введения, многие пытались найти Фулканелли — в том числе и разведывательные службы.

«Все верно».

Те же сведения он нашел в Интернете. Иногда, в зависимости от направленности сайтов, встречались другие мнения — например, некоторые считали, что алхимика вовсе не существовало. Другие описывали его как персонаж, созданный неким тайным оккультным обществом или братством. Третьи заявляли, что Фулканелли был реальным человеком. Согласно одному источнику, алхимика видели в Нью-Йорке через несколько десятилетий после его таинственного исчезновения в Париже (хотя в ту пору его возраст должен был перевалить за сотню лет).

Бен не верил этим россказням. Ни одно из заявлений не имело фактического подтверждения. Если нет опубликованных фотографий алхимика, как можно доверять сообщениям о встрече в Нью-Йорке? Путаные данные чередовались с явной выдумкой. Однако весь массив так называемой информации объединяла общая деталь: он не нашел ни одного упоминания о манускрипте Фулканелли.

Тур по Нотр-Дам не принес никаких озарений. Тем не менее он заметил человека, который за ним следил почти с самого начала экскурсии. Парень работал грубо — пытался не попадаться на глаза, но вел себя уж слишком осторожно. Какое-то время он стоял в углу собора, робко оглядываясь через плечо. Затем пересел на скамью, пытаясь спрятать мясистое лицо за небольшим молитвенником. Если бы он улыбнулся и задал Бену какой-нибудь вопрос, это выглядело бы менее подозрительно.

Взгляд Бена скользил по декорациям собора. Тело было расслабленным, а стиль поведения соответствовал манерам обычного туриста. Несмотря на рассеянный вид, он внимательно следил за хвостом. Кто этот человек? И что все это значит? В подобных случаях Бен предпочитал действовать прямо и открыто — чтобы выяснить, кто и зачем выслеживал его, он спрашивал об этом напрямую. Но прежде требовалось выполнить два маневра — завести шпиона в тихое место и отрезать ему путь к отступлению. Потом он начнет прессинг и выжмет парня, как апельсин. Степень деликатности зависела целиком от оппонента, загнанного в угол. Дилетант вроде вот этого мог расколоться уже на первой стадии допроса.

Бен направился в глубь собора, почти к самому алтарю. Увидев спиральную лестницу, ведущую к башням, он неторопливо зашагал по ступеням. Прежде чем скрыться из виду, он быстро оглянулся и увидел, что соглядатай занервничал. Лестница вывела Бена в галерею второго уровня. Миновав узкий проход, он вышел на наружную площадку, залитую солнечным светом. Внизу простирались парижские крыши. Его окружали кошмарные горгульи — каменные демоны и гоблины, поставленные здесь средневековыми скульпторами, чтобы отогнать от церкви злых духов.

Переход, сооруженный со стороны фасада прямо над огромным окном-розеткой, соединял две высокие башни собора. Лишь решетчатый каменный бортик по пояс высотой отделял Бена от края площадки, за которым в двухстах футах ниже виднелась земля. Бен скрылся за статуей и стал ждать человека, следившего за ним. Через минуту тот появился у парапета. Когда он свернул от прохода к служебной лестнице, Бен вышел из-за статуи ухмылявшегося дьявола.

— Эй, приятель! — крикнул он, медленно приближаясь к мужчине.

Человек запаниковал. Его испуганный взгляд метался по сторонам в поисках спасения. Бен зажимал его в угол, преграждая путь к бегству.

— Почему ты следишь за мной? Что за дела?

Бен часто видел людей, находившихся под психологическим давлением, и знал, что все действуют по-разному. Одни сдаются на волю обстоятельств, другие пытаются бежать, третьи сопротивляются. Реакция этого парня оказалась неожиданно жесткой: его пальцы дернулись, затем рука скользнула под куртку, доставая нож. Это было оружие военного образца с черным обоюдоострым лезвием — дешевая копия десантного ножа марки «Ферберн-сайкс»; Бен сам использовал такой когда-то. Он уклонился от удара, перехватил запястье мужчины и ударил его сжатый кулак о колено. Лезвие зазвенело на каменных плитах. Продолжая удерживать запястье, Бен вывернул его. Он по личному опыту знал, насколько это болезненный прием.