Увидев такую живописную картину, ребята громко захохотали, впервые обратив на меня своё царское внимание. Но, конечно, никто даже не подумал подать руку. Джентльмены проклятые. Пришлось вставать самой.

Профессор заметив, как я потираю свою филейную часть, поморщился и ехидно процедил:

— Что, Октябрь, хотите быть первой? Не смею отказать в таком удовольствии. Подходите ближе.

Бежать было некуда. Что же теперь делать? Как объяснить, что ничего не умею? Но язык не поворачивался признаться в своей необразованности и слабости. Если умирать, то с достоинством. Именно поэтому, наплевав на инстинкт самосохранения, подарила ему взгляд, полон ненависти и презрения. Пусть думает, что его смех меня не тронул.

— Чего уставилась, как тролль на новый портал? Нападай! — продолжал издеваться Холодный.

Но, конечно, я ничего не сделала. Пыталась придумать какую-то тактику, чтобы хотя бы серьезно не пострадать. Но в голову, словно намеренно, ничего не приходило.

— Девочка, думаешь, если греешь кровать ректору, то тебе все можно? Но не в этом случае. Я считаю до трех, и если ты не создашь даже минимального фаербола, то попадешь в госпиталь. Поняла?

Редко бывают мгновения, когда гнев побеждает здравый смысл. Но безосновательное отвратительное обвинение стало последней каплей в чаше моего терпения. Он хотел, чтобы я напала? Я это сделала. Подошла и влепила крепкую жгучую пощечину. Оставив красный отпечаток своей ладони на идеально гладко выбритой профессорской щеке.

Но в ту же секунду почувствовала волну энергии, которая врезалась прямо в меня.

Секунды полета показались вечностью, а боль от приземления — адскими муками. Кажется, приложилась к полу я хорошо, потому что потолок крутился как карусель. И, как назло, сознание не собиралось впадать в ожидаемую темноту. Поэтому я лежала, раскинув руки, ноги и мысленно плакала. Так больно и одновременно унизительно мне еще никогда не было.

Вдруг ко мне наклонился какой-то парень и что-то спросил. По губам читать я не умела, а звуков вокруг никаких не слышала. Поэтому продолжила изображать тюленя, не подавая никаких признаков жизни.

Через несколько минут парень снова вернулся и осторожно прикоснулся к моему лбу. Боль сразу начала медленно, но уверенно, отползать, а через некоторое время и полностью исчезла.

Как только я услышала окружающие звуки, а потолок перестал воспроизводить кульбиты, спаситель сразу отошел.

— Поднимайтесь, студентка Октябрь, — сказал профессор Холодный. — За практику имеете смерть. Будьте так любезны, к концу занятия стойте в уголке и не смейте мешать настоящим магам.

Более профессор ко мне не говорил и даже не смотрел в мою сторону. Как будто я не врезала ему по щеке. Очень подозрительное поведение, учитывая его скверный характер. Итак, решено: отныне нужно быть настороже. А то перед студентами он милосердно меня «простил», а в подворотне пристукнет тихонько. Поэтому сейчас я должна собраться и начать собирать досье на новоприобретенных врагов. С этими мыслями и начала осторожно подниматься с пола.

Как ни странно, чувствовала себя вполне нормально. Поэтому осторожно отошла в указанное место, и стала наблюдать за одногруппниками. Чувство вины меня совсем не мучило, а вот любопытство — еще как.

Десять высоких, статных ребят стояли в боевых стойках и по очереди наносили удары профессору. Не все из них были симпатичные, в большинстве лица выглядели какими-то невнятными. Но один из них откровенно выделялся внешностью.

Черные волосы, немного длинее, чем нужно, небрежно падали на лоб. Глаза серые и дерзкие, на губах ироническая улыбка. Одет в джинсы и мятую рубашку. Он создавал огненные фаерболы абсолютно не напрягаясь, будто это было скучным ежедневным делом. И это все на фоне крепких коротко подстриженных бычков, в которых от напряжения футболки уже насквозь пропитались потом.

Профессор Холодный также не проявлял особого интереса к поединку. Вокруг него сиял серебристый щит, пробить который так отчаянно пытались студенты. Густые брови были нахмуренные, на лбу собрались складки. Казалось, он глубоко о чем-то задумался. О чем-то очень неприятном, учитывая еще и крепко сжатые тонкие губы. Он своей худой фигурой напоминал натянутую струну, которая вот-вот выстрелит. Но этого не случилось. Примерно через час раздался звон, который означал окончание первой пары.

Ребята тяжело дышали, с надеждой и уважением поглядывая на своего преподавателя. На что он коротко и сухо отрапортовал:

— Адам — существование, у всех остальных — смерть. Вы можете быть свободными, — после этих слов прозвучал хлопок, и Холодный исчез.

Я не горела желанием знакомиться со своей группой, поэтому за считанные секунды покинула аудиторию. Понимая что здорово вляпалась на первой же паре.

К счастью, рядом с расписанием заметила Соню. Девушка, широко улыбаясь, говорила с каким-то бледнолицым русым парнем. Я поспешила к ним.

— Злата! — поздоровалась я, протянув руку, и одновременно невольно рассмотрела парня.

А выглядел он очень странно по сравнению с другими студентами. Был закутан в черную мантию и бордовый шарф, голубые глаза имели испуганное выражение. Он неуверенно посмотрел на меня и мою руку, и вместо того, чтобы пожать ее в ответ, наклонился и поцеловал ее.

— Орест, — ответил парень.

Я удивленно уставилась на него, пытаясь понять его скрытые мотивы. Но их не было. Орест пожал плечами и смущенно добавил:

— Меня так с детства научили. Извини, если что не так.

— Да нет, все в порядке, — поспешила заверить его я.

— Ну, вот и познакомились. Как прошло первое занятие? — весело спросила Соня.

— Ужасно, — сразу призналась я.

— Главное — не огорчайся, — поспешила утешить меня эльфийка и сразу, скосив взгляд на парня, перевела тему. — Сейчас у нас пара целым потоком. Пойдем, нужно занять хорошие места.

Я намек поняла, поэтому мы дружно развернулись к лестнице. Наконец у меня появилась возможность спокойно рассмотреть интерьер замка. А смотреть было на что.

Потолок был заполнен странными фресками, на которых изображены неизвестные мне создания и события. На стенах висели сотни зеркал всех возможных размеров и форм. Кое-где попадались даже надбитые зеркальца. Перила лестницы обвивали причудливые растения. Они, как змеи, медленно двигались и шелестели своими листьями. Я даже попыталась к ним прикоснуться, но вовремя отдернула руку, ведь стебелек очень опасно на меня посмотрел. Хотя, конечно, он не может на меня смотреть, но как по-другому объяснить, что невинное растение вдруг вытягивается, как кобра, и угрожающе напрягает свои ростки-шипы. Больше к ботаническому созданию я пыталась близко не подходить. Интерес интересом, а жизнь важнее.

А пока я проводила неуспешные ботанические эксперименты, Соня с Орестом обсуждали какое-то заклинание. Из чего сделала вывод, что парень — тоже некромант. Хотя и совсем непохожий на такого. Ведь он больше напоминает утомленного жизнью художника, которому все на свете надоело, а не опасного короля ночи. Хотя, внешность Сони тоже очень далека от их профессии. Наверное, именно поэтому они сразу нашли общий язык.