Она любила Малефисенту. Любила её замечания: они были жёсткими – но только лишь потому, что она заботилась об Авроре. Любила ворчание Малефисенты, скрывавшее доброту её сердца. Одним словом, она любила свою крёстную за то, за что её ненавидели все остальные. А ещё она любила Малефисенту потому, что считала её своей матерью: не родной, конечно, – но какое это имело значение! И вот сейчас, несмотря на связывающие их крепкие узы, Аврора, ожидая появления Малефисенты, дрожала от страха. А в том, что крёстная вот-вот появится, Аврора не сомневалась – она же своими глазами видела, что после того, как Филипп сделал ей предложение, с ивы улетел Диаваль. Понятно, куда он полетел и с какими новостями, так что появление Малефисенты – это лишь вопрос времени.

И словно в ответ на эти мысли Авроры небо потемнело, и летящая по небу фигура Малефисенты закрыла собой солнечный диск. За ней поспешал Диаваль, пытающийся не отстать от своей рассерженной и набравшей большую скорость госпожи. Тёмная фея опустилась на землю. Затрепетали её складываемые за спиной крылья –- и тут же налетел сильный порыв ветра, заставивший пикси ухватиться за дерево, чтобы удержаться на месте.

Малефисента встала прямо перед Авророй, а Диаваль отлетел в сторонку и уселся на ветке, нервно переступая по ней. Воздух вокруг Авроры сгустился, по небу покатились тёмные облака. Настроение Малефисенты всегда было связано с погодой на вересковых топях. Легко было догадаться, что сейчас тёмная фея, мягко говоря, не в духе.

– Здравствуй, Аврора, – сказала Малефисента, подходя ещё на шаг ближе. Её пухлые красные губы блестели, прищуренные изумрудно-зелёные глаза не мигая смотрели на крестницу. От воды в маленьком пруду за спиной феи пошёл пар, а затем она и вовсе закипела. – Есть какие-нибудь... новости?

Аврора набрала в грудь воздуха. Раньше уже не раз случалось, что они с крёстной ссорились и не разговаривали друг с другом, но потом всегда мирились. Аврора надеялась, что так получится и на этот раз.

– Крёстная, – сказала она, – Филипп попросил меня выйти за него замуж.

– Бедняга, – без всякого сочувствия откликнулась Малефисента, давая понять, что ей, по сути, нет никакого дела до принца. – И как он пережил твой отказ?

– Я ответила ему «да»! – выпалила Аврора.

– Ну, а мой ответ «нет», – возразила Малефисента.

Аврора подняла голову. Точнее, задрала, потому что и сейчас, когда уже выросла и даже стала королевой, рядом со своей крёстной она казалась маленькой. И всё-таки умение высоко держать голову было не менее важно, чем умение обеспечить безопасность вересковым топям, которыми она правила. Умение высоко держать голову означает умение не отступать от своих принципов – именно этому её всегда учила крёстная. Вот почему Аврора напустила на себя храбрый вид, гордо расправила плечи и твёрдо заявила:

– Мне неинтересно твоё мнение.

– А мне – твоё, – ответила Малефисента, которую показная храбрость крестницы ничуть не впечатлила.

Аврора с трудом сдержала рвущийся из груди стон. Она знала, конечно, что с Малефисентой бывает трудно, что фея очень упрямая и своевольная, но послушайте, это же глупо – вот так перечить! Она похожа сейчас на Нотграсс, закатившую в своё время скандал лишь из-за того, что Флиттл однажды окрасила всё в их домике в синий цвет, включая любимое платье Нотграсс.

– Ну, и что дальше? – спросила Аврора, недовольная тем, как жалобно вдруг прозвучал её голос. – Превратишь Филиппа в козла? Кишки ему выпустишь?

– Ну, разве что только для начала, – спокойно пожала плечами Малефисента.

Теперь Авроре хотелось уже не стонать – кричать. Филипп никогда не сделал Малефисенте ничего плохого, никогда! Напротив, всегда старался помочь, даже однажды спас Малефисенте жизнь, рискуя при этом своей собственной жизнью, между прочим. Но это для Малефисенты словно ничего не значило. Что бы Филипп ни делал, она не верила ему и постоянно подозревала в дурных намерениях.

Словно прочитав мысли юной королевы, Малефисента начала прохаживаться вокруг неё, стиснув своими длинными пальцами рукоять посоха и приподняв тёмные, резко выделяющиеся на бледном лице брови.

– Тебе известно о пропавших на вересковых топях феях? – осуждающим тоном спросила она.

– Разумеется, – кивнула Аврора. Ей очень не понравилось, что крёстная намекает, будто она, королева, может не знать о том, что происходит в её королевстве. Аврора слышала про фей, и родственников этих фей утешала, и обещала во всём разобраться. И она разберётся с этим делом – дайте только время. Но ещё больше, пожалуй, Авроре не понравилось, что Малефисента вспомнила о пропавших феях тогда, когда разговор шёл о Филиппе. – Но какое отношение это имеет к Филиппу? – спросила она.

– Такое, – проворчала Малефисента. Она ни на секунду не сомневалась, что за этими исчезновениями стоят люди. Кто же ещё? – Это был человек. Отвратительный, мерзкий человек...

– Я тоже человек, – оборвала её Аврора. – И что теперь?

– Ну, на тебя я из-за этого никогда не держала зла.

– Ну да. До тех пор, пока я не полюбила. – Аврора опустила глаза. Лицо у неё сделалось печальным, потому что её крёстная сказала неправду. Когда-то, давным-давно, Малефисента держала зло на Аврору за то, что та человек. И даже прокляла её – только потому, что она была дочерью другого человека, того самого, который разбил сердце тёмной фее. Так неужели Малефисента не понимает, что поступает сейчас с Авророй в точности так же, как в своё время поступили с ней самой?! Чем, скажите, отличается сейчас Аврора от той, давнишней Малефисенты? История любви тёмной феи закончилась разбитым сердцем? Да. Но эта же история свела Аврору и Малефисенту вместе. Истинная любовь в конечном итоге спасла их обеих. Вот ведь как всё непросто устроено в этом мире.

Вокруг них стояла тишина. Аврора и Малефисента молча смотрели друг на друга, но это молчание было красноречивее всяких слов. Аврора видела появившуюся во взгляде крёстной муку и неуверенность. Кого жалела она сейчас – Аврору или себя? Авроре не нужно было спрашивать Малефисенту, о чём она сейчас думает. Это Аврора знала и так. Они обе сейчас думали об одном и том же. Обе вспоминали отца Авроры, короля Стефана, и его предательство.

– Истинная любовь не всегда хорошо заканчивается, козявочка, – сказала Малефисента, и Аврора, услышав своё детское прозвище, невольно улыбнулась, хотя в глазах у неё стояли слёзы.

– Я прошу тебя только об одном: поверь мне, – вздохнула Аврора. – И позволь нам с Филиппом доказать тебе, что ты ошибаешься. – Она подошла ближе к Малефисенте, заставив её остановиться. – Послушай. Король и королева Ульстеда сегодня празднуют нашу помолвку. Они пригласили нас с тобой в свой замок. Обеих.

– Ты что... – широко раскрыла глаза Малефисента. – Ты хочешь, чтобы я... встретилась... с его родителями?!

Казалось, ничто не могло шокировать её сильнее, чем это приглашение.

Недоумённо каркнул на своей ветке и Диаваль.