Ранн лениво наблюдала за пришедшими с массивного ложа, утопленного в стене. Она небрежно раскинула длинные искрящиеся ноги на черном шелковом покрывале. Сейчас на ней была бледно-желтая накидка. Ее глаза, по-прежнему прозрачные, глядели весело, загадочно и опасно. Старк сказал:

— Что ж, в конце концов ты заставила меня сделать это.

— И поэтому ты злишься, — Ранн рассмеялась, обнажив белые и острые, как костяные иглы, зубы. Она в упор смотрела на Старка. В ее взгляде не было равнодушия. Ястребиные глаза Старка сделались желтыми, как раскаленное золото.

Бьюдаг стояла, словно бронзовое копье, скрестив руки под обнаженной грудью.

Старк начал приближаться к Ранн.

Ранн наблюдала, как он подходит. Когда он был на расстоянии вытянутой руки от нее, она сказала насмешливо:

— Хорошее тело, не так ли?

Старк несколько секунд смотрел на нее и вдруг рассмеялся. Он хохотал, закинув голову и ударяя себя кулаком по мощным мускулам живота. Потом твердо посмотрел в глаза Ранн и сказал:

— Я знаю тебя.

Она кивнула:

— Мы знаем друг друга. Сядь, Старк.

Ранн передвинула длинные ноги, чтобы освободить для него место, и с любопытством взглянула на Бьюдаг. Он на Бьюдаг не посмотрел.

Ранн спросила:

— Теперь твои люди сдадутся?

Бьюдаг не двинулась, даже ее ресницы не дрогнули.

— Если Фаолан умер, то да.

— А если он жив?

Бьюдаг вся напряглась. Старк тоже.

— Тогда, — спокойно ответила Бьюдаг, — они повременят.

— Пока он не умрет?

— Или пока они не вынуждены будут сдаться.

Ранн кивнула и приказала стражникам:

— Следите, чтобы эту женщину хорошо кормили и хорошо с ней обращались.

Бьюдаг и ее охрана повернулись, чтобы выйти, но Старк вдруг сказал:

— Подождите. — Стражники посмотрели на Ранн, она кивнула и вопросительно взглянула на Старка. Старк продолжал: — Фаолан мертв?

Ранн ответила не сразу. Потом она улыбнулась:

— Нет. У тебя, Старк, ужасно, прямо-таки невероятно неподатливый мозг. Твой удар был глубок, однако недостаточно глубок. Он, возможно, еще умрет, но… Нет, Фаолан жив, — Она обернулась к Бьюдаг и добавила с легкой насмешкой: — Тебе не следует держать зла на Старка. Это я должна злиться.

Ранн посмотрела на Старка, но в ее глазах не было злости.

Старк сказал:

— Я хотел бы спросить еще кое о чем. Конан — тот Конан, который был до Фалги…

— Конан, принадлежавший Бьюдаг?

— Да. Почему он предал свой народ?

Ранн изучающе глядела на него. Ее странные бледные губы изогнулись, острые белые зубы недобро блеснули. Она повернулась к Бьюдаг. Та по-прежнему стояла как изваяние, но ее мышцы напряглись, и глаза не были похожи на глаза статуи.

— Неважно, Конан или Старк, — проговорила Ранн, — она-то все еще Бьюдаг, не так ли? Хорошо, я отвечу тебе. Конан предал свой народ, потому что я вложила это в его мозг. Он сопротивлялся мне. Сопротивлялся отчаянно. Но он не был таким неподатливым, как ты, Старк.

Наступила тишина. Впервые с тех пор, как они вошли в комнату, Старк посмотрел на Бьюдаг. Девушка вздохнула, подняла голову и слегка улыбнулась. Потом вышла из зала в сопровождении стражников, но походка у нее была легче и увереннее, чем у них.

— Так, — сказала Ранн, когда они ушли, — а что намерен делать ты, Старк по имени Конан?

— А у меня есть выбор?

— Я всегда соблюдаю условия договора.

— Тогда верни мои деньги и дай мне уйти.

— Ты уверен, что хочешь именно этого?

— Да, именно этого.

— Знаешь, ты мог бы остаться на какое-то время…

— С тобой?

Ранн пожала морозно-белыми плечами:

— Я не обещаю половину моего царства или даже какую-то его часть. Но тебе жизнь здесь может показаться… забавной.

— У меня нет чувства юмора.

— И тебе даже не хочется увидеть, что случится с Кром-Дху? И Бьюдаг?

— И Бьюдаг… — Он замолчал, уставившись на Ранн упрямыми желтыми глазами, — Что ты собираешься с ней сделать?

— Ничего.

— Так я и поверил.

— Повторяю: ничего. Что бы ни произошло, все сделает ее же народ.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что несколько дней малютка Кинжал В Ножнах отдохнет, за ней будут ухаживать, она немножко потолстеет. Затем я посажу ее на свой корабль и присоединюсь к флоту, который стоит у Кром-Дху. Я со всеми удобствами размещу Бьюдаг на марсе[4], откуда ее отлично будет видно жителям Кром-Дху. Она останется там до тех пор, пока Скала не сдастся. И от ее народа будет зависеть, сколько времени Бьюдаг там проведет. Ей будут давать воду. Немного, однако достаточно.

Старк смотрел на Ранн во все глаза. Он глядел долго. Потом демонстративно плюнул на пол и произнес нарочито спокойно:

— Когда я смогу отсюда убраться?

Ранн усмехнулась.

— Люди, — сказала она, — такие чертовски странные. Мне кажется, что я никогда их не пойму.

Она протянула руку и ударила в гонг, стоявший в резной раме около ложа. В мягком, глубоком, вибрирующем звуке прозвучала какая-то тоска. Ранн снова легла на шелковистое покрывало и вздохнула:

— Прощай, Старк.

Молчание. Она с грустью повторила:

— Прощай… Конан!

Вдоль кромки Красного моря они прошли очень быстро. Один из вельботов Ранн доставил группу к Южному океану и высадил людей на узкой полоске берега под нависающими скалами. Они взобрались на прибрежные скалы и дальше пошли пешком — Старк по имени Конан и четверо надменных сверкающих стражей Ранн.

Они были вежливы и безропотно шли за ним, хотя Старк шагал так, будто черти кусали его за пятки. Между тем стражники были вооружены, а Старк нет.

Иногда, правда очень слабо, Старк чувствовал, как разум Ранн касается его мозга — с бархатистой нежностью, будто кошачья лапка. Иногда он просыпался, отчетливо видя ее, улыбающуюся насмешливо и загадочно. Это ему не нравилось. Эго ему совсем не нравилось.

Но еще меньше Старку нравилось видение, преследовавшее его и во сне и наяву. То, на что он предпочел бы не смотреть. Образ высокой женщины с огненными волосами, рассыпавшимися по плечам, идущей легкой гордой поступью между двумя стражниками.