— Принесите мне двойной капуччино, и двойной по крепости, — сказал Виталий официанту не поднимая головы, чтобы тот не видел его уставшие и слипающиеся глаза. Время до утра он решил провести в ресторане, взбадривая себя крепким кофе…

* * *

Подходя к двери кабинета в Управлении исполнения условных наказаний, Олег Пивоваров еще раз прокрутил у себя в голове сюжет вчерашних событий, придуманный им накануне и отраженный в заявлении, которое лежало в папке у него под мышкой. Уже собрался постучать в дверь, но передумал и отошел в сторону, заглянув в папку еще раз. На случай подробных расспросов, нужно было знать все наизусть и ничего не перепутать, как учил частный сыщик. Пробежав еще раз глазами заявление и мысленно повторив про себя, Олег подошел к двери и, постучав, вошел.

— Здравствуйте, можно?

— Здравствуйте, — поздоровался с ним инспектор, закрепленный за участком Бандеры. — Все, разобрались мы с вашим вопросом, больше не будет у вас конфликтов. Банин улетел вчера в Москву, надолго, скорее всего у него там дела с фильмом.

— Во сколько он улетел? — опешил Олег, его рука уже поднималась с папкой, и он поспешил сунуть ее под мышку.

— Мы звонили в аэропорт. Не помнишь, во сколько был рейс? — спросил инспектор у девушки, закрепленной за другими участками.

— Не помню, в обед где-то, — ответила она, с интересом рассматривая Олега. Про их семейную историю уже давно ходили легенды.

— Ну вот и хорошо, — сказал Олег, выходя из кабинета, — я только хотел узнать, рассмотрели ли вы мое заявление. До свидания.

— До свидания, — когда за Пивоваровым закрылась дверь, инспекторы переглянулись и засмеялись.

Олег это, конечно, услышал, но обращать внимания не стал. Он был благодарен этому инспектору, что тот сразу с порога выложил информацию. А то бы он со своим заявлением, событие которого датировалось вчерашним вечером, когда самолет был в воздухе, попал бы сам и сильно. Повезло ему в этот раз. А менты эти пусть хихикают, главное, что Банина нет в городе. В конце концов в тюрьме он или в Москве, особой разницы для него нет, лишь бы его не было здесь рядом с его, Олега, женой. Мысленно поблагодарив инспектора за торопливость еще раз, он спустился к машине и поехал домой.

Ирина Пивоварова сидела за компьютером и общалась по Интернету со своим знакомым из Турции. Когда в квартиру зашел муж, она выключила компьютер и прошла в кухню.

— Все! Уехал этот ублюдок из города! — торжественно заявил Олег, войдя в кухню. Он решил сразу известить об этом супругу, чтобы она привыкла к мысли, что его больше нет. Даже если он и вернется через несколько месяцев, она уже должна перегореть.

— Какой ублюдок? — Ирина сделала вид, что не поняла, о ком идет речь.

— Режиссер этот хренов! Сбежал из города, чтобы его менты не прикрыли! А то обнаглело совсем это чмо, свои преступления в открытую людям показывает! Но ничего, менты его и там достанут! — текст Олег заготовил заранее, все это придумал только, чтобы объяснить то, зачем он рассказал про отъезд Бандеры.

— Где достанут? — умно спросила Ирина, чтобы не спрашивать: «Куда уехал?». Она спокойно наливала чай, делая вид, что ей не интересно.

— Да хоть где! Куда уехал, там и достанут. Нет его, больше не будет! И слава Богу, без таких ублюдков и людям легче жить будет! Там, в Москве, с такими не церемонятся, там-то менты попрофессиональнее, чем здесь, — из-за неприязни к городской милиции, смеющейся над ним, Олег проговорился о месте пребывания Банина и даже не заметил этого, как и перемены в выражении лица жены. Довольный собой, он ушел в свою комнату и сел за компьютер. А Ирина так и осталась сидеть за столом на кухне, забыв про налитый чай, смотрела в окно. Она уже начинала придумывать, что ей сказать родителям о поездке в Турцию к своему виртуальному другу. А тут выясняется, что Виталий в Москве. Поездка в Истамбул, в любом случае, означает, что она будет в Москве какое-то время. Вот там-то ей с Виталием точно никто бы не помешал, если бы она пожелала с ним встретиться. Закрыв глаза и замечтавшись, она забыла даже, что цель ее поездки в Москву будет — транзит в Истамбул к другу, который, как она надеялась, поможет забыть ей прошлое.

Ирина посмотрела на часы: половина шестого. В Москве в это время — десять тридцать утра. Ее новый телефон Виталий не знал, и она набрала его номер, чтобы проверить, со своим он там номером или нет.

Виталий сидел в салоне мобильной связи. Он только что активировал московскую симкарту и, складывал документы, сминая и выбрасывая в корзину ненужные бумажки договоров. Вдруг мобильник резко задрожал на столе и раздался звонок. Подумав, что это проверка связи, Виталий сразу нажал соединение и ответил. Там промолчали и он положил трубку. «Странная поверка», — подумал он и посмотрел входящие звонки. Номер был не московский, приморский. Удивленно смотря на телефон, он не мог понять, кто мог узнать его номер, если он сам только что его узнал? Уставшие мозги соображали медленно. Он не сразу вспомнил, что включил переадресацию со своего номера на новый. Поняв это, Виталий решил перезвонить и узнать, кому этот незнакомый номер принадлежит, и набрал его с московского. На другом конце трубку не брали долго, а когда взяли, то промолчали и, услышав его «Але», разъединились.

«Уроды», — подумал Бандера, решив, что кто-то ошибся номером. Думать о чем-либо другом он не мог, голова от недосыпания или от двух литров выпитого за ночь кофе так болела, что он даже не хотел думать об этом. Выйдя из салона, Виталий подошел к обочине и поднял руку навстречу машинам. В этот раз остановились как и положено «Жигули».

— Куда? — спросил водитель через открытое окно.

— Мне, где машины японские продаются. Знаешь?

— На Мытищинском рынке продаются, там много машин и японские тоже есть.

— Ну вот туда мне, значит, — сказал Виталий и открыл дверцу.

— Сколько? — спросил водитель.

— Сколько денег в смысле? — переспросил Виталий недоуменно и остановился, не садясь на сиденье.

— Ну да, сколько дашь?

— А сколько надо?

— Дашь сколько? — настойчиво спрашивал водитель.

— Да ты скажи, сколько надо, ты че? — начал раздражаться Бандера.

— Так дашь сколько? — опять переспросил тот.

Бандера уже окончательно разозлился и, зло глядя на водителя, прорычал:

— Сколько надо, столько и дам. Сколько надо?

Видимо, лицо недовольного клиента так испугало водителя, что он нажал на газ, и машина тронулась с места так резко, что дверца сама захлопнулась на ходу.

Бандера зло посмотрел ему вслед. Потом развернулся и опять поднял руку. Благо, что теперь знал, куда ехать. Но с тремя или четырьмя останавливающимися затем машинами история повторялась та же. Вероятно, уставшее и небритое лицо Виталия, в третий раз на вопрос: «Сколько дашь?», зло произносящее: «Сколько надо?», так пугало водителей, что они махали руками и уезжали.