выпороть? – усмехнулась Лу. – Но Хартис не делает этого. Никогда. Он хороший. Хотя я поначалу его ужасно боялась. Ну, ты ведь сама видела, какой он – высокий, бородатый и страшный. А оказалось, в душе он как дитя малое – объедается конфетами, раскидывает вещи, любит тратить деньги на всякую ерунду, может на важных документах какие-нибудь каракули нарисовать… Теперь даже смешно вспоминать, как я поначалу тряслась при виде него – все ждала, что он начнет меня пытать или что-то в этом духе.

– И давно ты у него живешь?

– Уже год или около того. Хотя кажется, что гораздо дольше. Это из-за учебы, точно из-за нее. Хартис меня каждый день заставляет учиться, а когда учишься, время очень медленно идет. Особенно на уроках арифметики. В вашем питомнике, наверное, тоже учат всякому?

– Ну… да. В основном тому, что может услаждать господ. Декламировать стихи, делать массаж, петь, танцевать, музицировать на разных инструментах, вышивать, рисовать… Если честно, я тоже не очень люблю учебу. Мне больше нравится читать. А еще настольные игры, особенно го. Ты играешь в го?

– Я… – Лу замялась. – Иногда видела, как аристократы в нее играют, но сама никогда не пробовала. Не уверена, что у меня бы получилось. Я не очень-то сообразительная. Но могу предложить сыграть в другую игру.

– В какую? – оживилась Нами.

– «Найди то, что ищешь, в хартисовом сундуке и не умри».

Она отдала Нами пакет, отряхнула руки и взяла с прикроватного столика свечу. Хозяйский сундук стоял у изножья кровати, небольшой, дубовый, со сложным запирающим механизмом. Хорошо, что Хартис показывал ранее, как им пользоваться, иначе Лу ни за что бы не удалось открыть крышку. По солидной внешности сундука любой бы счел, что там спрятано что-то очень важное – драгоценности или, как минимум, деньги; однако девчонке было известно, что золото хранится в сундуке попроще, тогда как в этом содержалась груда странного хлама. Стоило только крышке распахнуться, нос защекотала мешанина из запахов, которые невозможно было описать словами, и Лу поморщилась и несколько раз от души чихнула.

– Говорю же – как дитя малое, – сказала она, шмыгая носом, опустилась на колени перед сундуком и принялась аккуратно перекладывать предметы, которыми тот был забит: сосуды и банки с загадочным содержимым, разноцветные стекляшки разной формы, ножи без рукояток, непонятного назначения приспособления и инструменты в футлярах и потертых кожаных чехлах. – Вспоминается одна девочка, с которой мы когда-то жили у одного бродячего работорговца. У нее была коробочка, и она в нее складывала всякую всячину, что найдет – веревочки какие-нибудь, палочки там, бумажки ненужные – и называла все это своими сокровищами. Так вот с этим сундуком то же самое, только размах побольше… Вот например это – что такое?

Она воровато оглянулась на дверь, а потом поставила свечу на пол и извлекла из сундука зеленый бархатный мешочек. Увидев, что Лу развязывает шнуровку, Нами схватилась за лицо и испуганно пискнула:

– Ой-ой, не надо!

– Да будет тебе, – отмахнулась Лу.

Ее выбор пал на мешочек, потому что на ощупь казалось, будто внутри может лежать драже; но когда девчонка вытряхнула содержимое на ладонь, ее постигло разочарование. Это были не конфеты, а всего лишь прозрачные, гладко отшлифованные плоские камушки – около пары дюжин. На одной из сторон каждого шли тонкие борозды, что складывались в непонятные фигуры и знаки. Лу показала их своей новой знакомой:

– Ну и что это?

– Не знаю, – прошептала Нами.

Она присела рядом, но при этом постоянно стреляла глазами на дверь. В ней явно боролись страх и любопытство. В итоге последнее победило, и она с осторожностью взяла несколько камушков и провела пальцем по рисункам на них:

– Вот эти значки похожи между собой… А этот похож на бутон розы…

– А по мне, так это куриный окорочок.

– Может, это какая-то игра?

– Ты и правда любительница всяких игр, а?

– В го тоже используются камушки… – Нами осеклась и испуганно бросила их обратно на ладонь девчонке, потому что снизу, из лавки, донесся шум. – Лучше убери. Даже если твой хозяин добрый, трогать чужие вещи без разрешения плохо.

– Ну он же разрешил, нет?

– Он сказал, можно взять мазь, но это ведь не она?

Лу хмыкнула, ссыпала камушки в мешочек и положила на место.

– Наверное, с твоими изысканными манерами, – сказала она, возвращаясь к поискам мази, – я кажусь тебе неотесанным чурбаном.

– Вовсе нет! Просто… Мне никогда не приходилось бывать в чужом доме! Я так нервничаю, боюсь все испортить…

– Правда? А я думала, вы все время ходите друг к другу в гости, из одного питомника в другой. Как аристократы, только…

– …в ошейниках? – закончила за нее Нами и рассмеялась. – Ну… В чем-то ты права, иногда хозяйка берет с собой в свет нескольких девочек, чтобы приучить их к высшему обществу. Но я обычно сижу дома. Честно говоря, я и из комнаты своей нечасто выхожу, а пределы питомника и вовсе почти никогда не покидала. Это… ну… мне же не надо объяснять, почему?

Лу оторвалась от сундука и взглянула на собеседницу, которая снова поникла, лавандовые глаза под молочными ресницами увлажнились от слез.

– Вот сегодня… я вышла за водой. На самом деле, мне не нужна была никакая вода. Просто осточертело сидеть взаперти. Я хотела… развеяться, наверное. Но ты видела, что из этого получилось… – Нами стыдливо смахнула слезы и помотала головой, отгоняя уныние. – Я не имею права жаловаться. Шани Суори, моя хозяйка, тоже хорошая, как и твой хозяин. Она всегда обо мне заботилась. Мне так повезло, что когда-то давно она решила взять ребенка с подобной внешностью. Наверное, думала, я стану в ее питомнике чем-то вроде… изюминки, что ли. Хотя она до сих пор считает, что я особенная, и не в том смысле, в каком остальные, а как-то… по-хорошему особенная. Поэтому я столь многим обязана ей. Иногда я думаю, что бы случилось с уродкой вроде меня, если бы не она…

– Ты вовсе не уродка, – убежденно произнесла Лу, присаживаясь рядом с Нами и ободряюще касаясь ее плеча. – А еще знаешь что? Я тебя понимаю. Я не очень люблю вспоминать, что со мной было до того, как Хартис купил меня. Меня продавали и перепродавали разные бродячие торговцы, а я все время норовила сбежать, но никогда не получалось, и меня постоянно ловили и наказывали. В один день я снова пыталась сбежать, и меня опять поймали. Старый хозяин был очень зол. Он заковал меня в колодки и хлестал кнутом.