Из хроники войны: «Чтобы правильно судить о последующих событиях, нужно сравнить оба флота. Для этого нельзя ограничиться подсчетом количества судов и команд обеих сторон, следует принять во внимание также и их организацию, поскольку она влияла на ход событий. Соединенные провинции не были крепко сплоченным государством, с единым правлением или сильной центральной властью. Общие интересы провинций подлежали ведению „Генеральных штатов“, то есть собранию депутатов от каждой провинции. Только опасность войны заставляла их действовать сообща. При сильно выраженной самостоятельности и независимости населения сказывался недостаток в общегосударственных финансах. Каждая провинция действовала самостоятельно, чтобы собрать предписанную ей Генеральными штатами часть денег, судов и команд, что вызывало массу лишней переписки и волокиты. Каждая из пяти провинций имела свое адмиралтейство, управлявшее своими судами. Следовательно, во главе флота стояло 5 самостоятельных учреждений, над которыми не было единой власти. Этот недостаток сознавался многими. Существовала партия, желавшая его устранить; но, к большому вреду для страны, тут были замешаны и личные интересы. Оранский дом хотел добиться верховной власти; противодействие он встречал, главным образом, в олигархиях главных городов, за которыми стояло большинство в Генеральных штатах. Обе партии ожесточенно враждовали; из числа республиканских вождей Ольденбарневелт был казнен в 1618 году по наущению Морица Оранского. В рассматриваемое время направление Оранского дома было руководящим, из-за чего армия и флот оставались без верховной военной власти. Подобные разногласия имели и чисто внешние проявления, как, например, споры о кормовом флаге. Похоже, в течение всей этой войны военные суда ходили под оранжево-бело-синим флагом, несмотря на настойчивые требования Генеральных штатов заменить оранжевый цвет красным».

В середине августа 1652 года Рюйтер поднял свой флаг на 28-пушечном «Нептуне», вывел вверенную ему эскадру в море и взял курс на Па-де-Кале, чтобы дождаться там большого торгового каравана и отконвоировать его до родных берегов. Однако попавшийся по пути к Па-де-Кале голландский рыбачий бот заставил его изменить первоначальное решение. Давний знакомец шкипер рассказал Рюйтеру, что видел накануне английский флот числом более сорока вымпелов между островом Уайтом и Портлендом.

— Все складывается для нас совсем неплохо! — обрадовался, к всеобщему удивлению, Рюйтер. — Мы настигнем англичан и дадим им на орехи! Это будет лучшей защитой нашего каравана!

Буквально на следующий день еще один рыбацкий шкипер уже более основательно обрисовал Рюйтеру состав неприятельского флота: сорок боевых кораблей, из них двенадцать первого ранга, два — второго; кроме этого, флот сопровождают пять брандеров.

Рюйтер и к этому новому сообщению отнесся совершенно спокойно.

— Решение мною уже принято! — объявил он своим засомневавшимся капитанам — Менять что-либо в наших планах уже не имеет смысла! Пусть англичан больше числом, зато мы превосходим их мастерством и боевым духом! А потому будем драться!

Отправив в Амстердам посыльное судно с просьбой о подкреплении, Рюйтер повернул на пересечку неприятелю, не забывая, впрочем, и о купеческом караване. На траверзе Гравелина он успел присоединить к себе караван в шесть десятков набитых грузом транспортов — «индейцев». Это были суда, идущие с севера от Текселя в заморские порты. Заодно к флоту были присоединены и восемь охранявших караван вооруженных кораблей.

Положение Рюйтера было не из легких. Он по-прежнему здорово уступал англичанам в силах, многие корабли были укомплектованы неполными командами, а кроме этого он был вынужден еще и прикрывать порученный ему конвой. Но адмирал был бодр и весел, нисколько не сомневаясь в своем успехе.

Поднимаясь по Ла-Маншу, на высоте Плимута с салингов дозорных голландских кораблей впередсмотрящие обнаружили англичан. Аск вел свой флот навстречу голландцам на всех парусах. Ему тоже был нужен только успех.

С каждым часом противники сближались, и столкновение между ними становилось неизбежным. Рюйтер, не теряя времени, разделил свои корабли на три эскадры. Сам при этом возглавил центр, а две другие эскадры поручил опытнейшим из капитанов. Купцы были также наскоро поделены по эскадрам, а тем из них, кто имел по несколько пушек и мог хоть как-то сопротивляться, было велено держаться подле слабейших. Закончив все свои предбоевые перестроения, Рюйтер снял шляпу и широко перекрестился:

— Ну, помоги нам Господь!

Адмирал с тревогой поглядывал на полощущиеся над его головой многометровые вымпела. Ветер был сейчас явно не в пользу голландцев. Англичанам сегодня повезло даже в этом! Но жребий был брошен, и останавливаться Рюйтер не собирался.

В четыре часа пополудни противники сошлись и почти одновременно разрядили друг в друга пушки. Едва битва началась, как все вокруг заволокло непроницаемыми клубами порохового дыма. Но противников это нисколько не смутило. Невзирая ни на что, они неистово разряжали свои орудия друг в друга, ориентируясь лишь по крикам команд и воплям раненных. В течение четырех часов шла взаимная яростная перестрелка. За это время Рюйтер умудрился дважды прорезать своей эскадрой английскую линию, сея в ней смерть и опустошение. Впервые в истории был применен маневр, который вскоре станет классическим и просуществует до самого конца существования парусного флота.

Но и голландцам пришлось в тот день непросто. Когда в один из моментов боя крупнейшее торговое судно Восточной Индии «Австрия», сражавшееся своими пушками в общем строю, было со всех сторон окружено англичанами и, казалось, шансов на спасение более не оставалось, а матросы уже во все горло кричали о сдаче, капитан Донве-Аскес, не теряя времени, схватил зажженный фитиль и бросился к крюйт-камере.

— Этот фитиль избавит вас от позора плена! — кричал он, потрясая огнем, своей оторопевшей команде. — Клянусь, что я разнесу судно, если услышу еще хотя бы одно слово о сдаче!

Порядок был немедленно восстановлен, и «Австрия» продолжила бой. Разъяренный происшедшим, Донве-Аскес дрался теперь с таким неистовством, что один пустил на дно два английских корабля, а третьего своего противника избил до такой степени, что тот вынужден был спасаться постыдным бегством Открыв себе путь, «Австрия» пробилась к своим Голландцы встретили ее появление приветственными криками.

Когда Аск понял наконец, что удача сегодня от него отвернулась, и дал сигнал к выходу из боя, его флот потерял уже три корабля и тысячу триста человек. Потери Рюйтера были в сравнении с этим ничтожны: шесть десятков людей. Все его корабли были на плаву и по-прежнему в полной боеготовности. Оторваться от преследования Аску помог лишь попутный ветер. К тому же Рюйтер, по-прежнему обремененный гружеными транспортами, особо преследовать противника и не собирался.

В течение всей ночи после боя Рюйтер спешно исправлял паруса и такелаж. На мачтах голландских кораблей светилось по три фонаря — отличительный знак от англичан. Утром следующего дня голландский адмирал отправил торговый караван в свои порты, а сам бросился в погоню, но догнать противника уже так и не смог. Что-что, а бегать Аск умел!