мой боже!..

Гроздья звезд зацвели.

Жаль, что все уничтожу

По команде с Земли.

ИЗ 1985-го

ЭТЮД В ЗАКАТНЫХ ТОНАХ

..И кроны в подветренном трепете,

и птиц хоровод элегичный,

и пруда волненье, и — лебедя,

и дымка в районе шашлычной;

и стать незнакомки нездешняя,

и группа подростков в кроссовках,

и это закатное солнце,

уже на посадку зашедшее;

и вся эта гамма заката,

и те вон, за лавкой, два ящика —

ничто не укрылось от взгляда

сержанта милиции Рядченко…

ЛИРИКА ДАЛЬНЕГО СЛЕДОВАНИЯ

(Опыт лирического освоения заданной темы)

Я научился ездить в поездах —

Не падая ночами с верхних полок.

…О, как железно брал дорожный страх —

Спать наверху, — а путь далек и долог!

И едешь — вперясь в близкий потолок

И сознавая: падать — так ужасно!..

Но не упасть, заснув, увы, ни шанса.

А путь настолько долог, что — далек.

Бывало так: лишь разговор умолк.

Плотнее в полку норовил я вжаться.

«Держаться! — я твердил себе. —

Держаться!»

И я держался. Но заснуть не мог.

Засну же — пробуждаюсь от паденья.

И снова — бденье!..

Увы, не успевало окрылить

(Ни разу) ощущение полета…

Чего греха, да и стиха таить.

Насмешливо сочувствовал мне кто-то.

Иные же соседи по купе

Натягивали сухо одеяла…

Но шел я в кассы, вопреки судьбе.

Что вновь билет наверх определяла!..

Я молод был. понятные дела.

Мне говорили скептики: «Мальчишка!»

Но поездами падал я — и шишка

На лбу печатью опыта была.

В каких ни падал только поездах —

И в пассажирских, и в международных…

Не счесть моих падений принародных!..

Но падал я за совесть — не за страх.

Не различая ни чинов, ни лиц,

Я честно падал — и прослыл поэтом.

Я падал вниз, но я не падал ниц!

Я не ронял достоинства при этом.

Сегодня, оборачиваясь вспять,

Я отмечаю возмужанья вехи.

Все ж падал я не с нижних полок — с верхних!..

Пусть больно помнить —

есть что вспоминать.

Так много миновало поездов…

Как я был юн!.. Мне падалось,

но — пелось.

Я падать перестал. Я стал — таков.

В дороге сплю.

Возможно, это — зрелость.

1985

* * *

Ты была и раздольной, и дивной.

Не укладывалась в уме…

Я назвал бы Тебя Атлантидой,

Но ведь Ты утопаешь в дерьме.

ВЫПИСКА ИЗ «ИСТОРИИ БОЛЕЗНИ»-85

Еще одна «история любви»!

В «уа» младенца слышится «увы».

Влюбленный!.. Днем сегодняшним живи!

Так лучше — и приятней, и полезней.

Банальная, как возглас «се ля ви!».

Еще одна «история любви»!

И, стало быть, «история болезни».

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Поэт к любимой трепетно пошел

С букетом, под высоким напряженьем.

И принародно получил об стол

Своим «лица необщим выраженьем».

О, если я при жизни выйду в свет.

То напишите в предисловье к книжке:

«Не раз бывал в нокауте поэт.

Он знает о любви не понаслышке».

ИЗ ОСНОВНОЙ ЧАСТИ

Зачем ты так собою хороша?..

С какою целью, ну скажи на милость?..

Опять зашлась в смятении душа —

И в направленье пяток устремилась.

Что хорошо во мне, так это вкус.

Хорош я не собою, а — тобою.

Избрав тебя — люблю, не берегусь.

Досрочно на песке строенья строю.

Нам в них не жить.

Так что ж теперь — не жить?..

А есть ведь нерешенные задачи.

Кто знает, может, стоит их решить —

И на меня посмотришь ты иначе.

И вдруг увидишь: вовсе не урод.

И не бездарен, а — феноменален.

И самый наш читающий народ

Меня читает (вот!) в оригинале.

Да, я бывал не прав (ну, я не прав!).

Но образ жизни вел, не совместимый

Со званьем покупателя, подпав

Под обаянье личности любимой.

О, так свое отчаянно я гнул.

Что в результате сам чуть не согнулся.

Я столько от тебя уже хлебнул.

Что просто странно, как не захлебн.

ЭПИЛОГ, ЛЮБОВЬ СПУСТЯ

Я стал любим. Не только уважают!..

Выслушиваю теплые слова.

И понял я, как это раздражает.

И понял я, как ты была права —

Тогда, когда технично отвергала

Влюбленного меня — и поделом!

Когда ты разминуться не давала

Лицу поэта со своим столом…

ОБЩЕСТВО РАЗВИТОГО СОЗВОНИЗМА — 85

Вседневные звоны.

Обзвон, как обман.

По ком телефоны

звонят?..

И по нам.

Ни богу, ни черту

уже не свои,

звоним по расчету,

а не по любви.

Как все-таки ложно —

звонить не любя —

и стоя, и