– Шея слишком длинная,– сообщил он результат своих наблюдений магистру. Галантный сиринец стоял на том, что длинная шея – это ошибка художника, а не природы.

– Будем надеяться, что червонная дама в жизни лучше, чем на портрете,– согласился с ним князь.

Молодой человек ко всем прочим своим недостаткам был еще, оказывается, и картежником. Достойнейшему из мудрых не оставалось ничего другого, как только головой покачать.

От последней каюты Пигал не ждал никаких чудес, но ошибся. Еще до того как Андрей Тимерийский отдернул завесу, магистр почувствовал беспокойство, а потом просто остолбенел от удивления и страха. Нечто разложившееся и явно чуждое как Либии, так и Светлому кругу лежало сейчас перед ним, сжимая когтистой лапой энергетический меч.

– Кузнечик,– севшим от ненависти голосом сказал Андрей Тимерийский, и страшная гримаса исказила его лицо.

Пигал не рискнул задать ему вопрос сразу, а когда спросил, то получил маловразумительный и уклончивый ответ. И все-таки магистр был почти уверен, что князь узнал чужака. Вопрос был только в том, где он мог видеть подобное создание раньше? Но ответ напрашивался сам собой – на Альдеборане. Да, Андрею Тимерийскому тогда было около года, но не исключено, что потрясенное младенческое сознание сохранило воспоминание о тех событиях.

– Команда в трюме.– Тимерийский вылез на палубу мрачнее тучи.– Женщины среди них нет.

Пигал намеревался было сам спуститься туда, но его остановил запах и подступившая к горлу тошнота. Да и какой смысл копаться в трупах, когда и так все ясно. Елену Арлиндскую похитили, и искать ее нужно на Асейских островах, а еще точнее, на острове Дракона. Корвет, найденный в том самом месте, где он и должен был находиться, еще больше утвердил магистра в мысли, что избранный им маршрут поиска верен. Белая магия, которую отдельные неучи считают шарлатанством, еще раз доказала свою строгую научную основу.

– А почему остров Дракона? – удивился Андрей Тимерийский.

Достойнейший Пигал снисходительно пояснил молодому человеку, что, в отличие от некоторых скептически настроенных субъектов, он провел последнюю ночь в королевском замке, обремененный трудами праведными и небесполезными. А что касается острова, то на нем в свое время жил дракон Сюзи, поэтому он и носит такое название.

– Почему он все-таки покинул Либию? – задумчиво проговорил князь, легко прыгая с борта корвета на палубу шхуны.

– Кто «он»? – Свой вопрос Пигал задал после довольно продолжительной паузы, вызванной страхом перед высотой и сбитым дыханием после благополучного приземления в объятия Тимерийского и подоспевших матросов.

– Дракон Сюзи. С какой стати он вдруг решил сменить место жительства?

Вопрос был законный, хотя и не имеющий отношения к делу, которым они сейчас занимались.

– Сюзи уверял, что на Либии плохо с питанием, но, похоже, врал, как всегда, мерзавец.

Летучий Зен торопился, долгое пребывание у острова Дракона не входило, видимо, в его планы. Он даже не рискнул войти в очень удобную для стоянки судна бухту, а предпочел доставить пассажиров до берега на корабельной шлюпке. Князь Тимерийский взял с него клятву вернуться к острову через неделю и забрать путешественников.

– Думаешь, недели нам хватит? – усомнился Пигал.

– Не хватит, так подождет. И смотри у меня, крысиная морда!

Остров Дракона ничем на первый взгляд не подтверждал закрепившуюся за ним славу проклятого места, скорее уж наоборот: зеленые веселые лужайки радовали глаз, а вдали довольно бодро шумел лиственный лес.

– И что дальше? – спросил Андрей у загрустившего спутника.– По-моему, остров как остров, и к тому же безлюдный.

Они бродили по острову уже несколько дней, питаясь рыбой, которую князь Тимерийский голыми руками ловил в горной речушке, но ничего более интересного, чем птичьи гнезда, так и не обнаружили. По вечерам князь иронически хмыкал, поплевывая время от времени в костер, а достойнейший Пигал медитировал, пытаясь из последних сил спасти профессиональную репутацию. Ничего не получалось у мудрого сиринца, абсолютно ничего. Конечно, ему не хватало магических средств, которыми он так умело пользовался в своей лаборатории на родном Сирине, не было даже лейского порошка, опрометчиво оставленного в замке короля Птаха. Он ведь был уверен в успехе! Самый громкий стон раздался именно при упоминании острова Дракона. Допустим, достойнейший Пигал мог ошибиться, но рядом сидел король Птах, который тоже все слышал своими ушами.

Князь Тимерийский в тихом изумлении слушал объяснения магистра, а потом принялся хохотать как безумный. Пигал решил, что молодой человек тронулся умом. А чем еще можно было объяснить беспричинный идиотский смех? Однако Андрей если и сошел с ума, то ненадолго. Через несколько минут он успокоился, правда, объяснять причину своего странного смеха отказался, сославшись на нервное перенапряжение. Но, видимо, нервный припадок у князя на этом не закончился, потому что он вдруг поднял вверх руку и произнес свистящим шепотом:

– Слышишь?!

Честно говоря, достойнейший Пигал поначалу не услышал ничего и уже подумывал о том, где бы найти успокоительное для сбрендившего юного друга, но потом в какую-то минуту ему почудился то ли стон, то ли песня. Что-то безусловно доносилось откуда-то сбоку или сверху.

– Это стонут души людей, замученных драконом Сюзи.

– С чего ты взял, человек молодой?! – возмутился Пигал.

– Матросы рассказывали,– спокойно отозвался князь.– Именно на этот остров он таскал свою добычу.

Достойнейший Пигал лишь снисходительно махнул рукой:

– Я знаю дракона Сюзи. Сволочь он, конечно, изрядная и, случись оказия, не побрезгует и человечиной, но свежая баранина, не говоря уже о говядине, ему больше по душе.

– И тем не менее дракон властвовал на протяжении двухсот лет на Либии.

– Сказки все это,– раздраженно отмахнулся Пигал.– Просто у вас, Героев, зуб на драконов, вот вы и рисуете их демонами. Сюзи слишком глуп, чтобы подчинить себе планету. Его устремления не идут дальше ублажения собственного желудка, хотя, конечно, по этой части он иной раз демонстрирует редкостную изобретательность.

– Следы его гастрономических забав мы уже видели на острове.

– Замечу, человек молодой, что в основном это кости животных.

– То-то и оно, что в основном,– усмехнулся князь.

– Так или иначе, но дракон убрался с Либии триста лет тому назад. Я знаю это совершенно точно, поскольку слышал из уст самого шестиглавого Сюзи.

– И чем он объяснял сей опрометчивый поступок? 3десь на Либии он был сыт, пьян и нос в табаке.

Пигал призадумался. Сюзи был болтлив, то, что собиралась скрыть одна его голова, непременно выбалтывала другая. К тому же в последние столетия он страшно запил. А что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Дракон Сюзи был ярчайшей иллюстрацией этой древней истины. Тем более что языков у него было целых шесть, и без работы они не оставались ни на минуту. О Либии он рассказывал частенько, особенно о том, как страдал желудком, съев по нечаянности Птаха XVII, тогдашнего короля Арлиндии, вместе с доспехами. Конечно, властвовать на Либии он не мог в силу застарелой умственной отсталости. Сюзи был самым обыкновенным наемником: мессонцы нанимали его против арлиндцев, арлиндцы против земейцев, гитондцы против верейцев – словом, обычная история. И он честно служил всем подряд, не брезгуя в уплату человечиной, но уже тогда предпочитал баранине птицу. И все-таки Сюзи убрался с благословенной Либии, хотя при всей своей феноменальной болтливости так ни разу и не назвал истинной причины своего бегства. Причем убрался он довольно далеко, на не слишком богатую планету Вилан, и там затаился.