Открыв дверь квартиры своим ключом, он с огорчением вспомнил, что сегодня пятница, а значит, вся семья непременно торчит в гостиной перед телевизором, болея за участников шоу «Голос». И действительно, в гостиной его глазам предстала картина: на диване рядком сидели теща, жена и дочка. Все три походили на упитанных гусениц. И если габариты первых двух Комарова уже ни капли не волновали, то размеры любимой дочери вызывали в его душе не только страдание и возмущение, но и страх за её дальнейшую судьбу.

– Есть будешь? – не отрываясь от телевизора, поинтересовалась жена. Разумеется, она спросила это для проформы, так как прекрасно знала, что Комаров никогда не ужинает. Он вообще старался дома не питаться. Завтракал обезжиренным творогом, который покупал себе сам на всю неделю, и пил кофе, обедал он у себя в офисе, где ему отдельно готовила офисная повариха. Обычно это был кусок печеной рыбы, курицы или говядины с салатом. Ужин Комаров пропускал или в баре фитнес-клуба съедал что-нибудь лёгкое, полезное для здоровья.

Сергей Сергеевич Комаров отнюдь не был самовлюбленным приверженцем здорового образа жизни. Просто его организм настоятельно требовал именно такого поведения своего владельца, устраивая Комарову самый настоящий бунт, стоило тому только съесть чего-нибудь вкусненького, а значит особенно вредного. На режим здорового питания Комаров вынужден был перейти после пяти лет совместного проживания с Анной и её матерью, когда доктор-гастроэнтеролог строго посмотрела на него поверх очков и спросила:

– Молодой человек, вы хотите дожить до сорока?

– Всё так плохо? – испугался Комаров. К гастроэнтерологу его срочным порядком загнала мама, после того, как он, наконец, решился пожаловаться ей на опоясывающие боли и регулярные неприятности в туалете.

– Пока нет, но обязательно будет, – заверила его врач, рассматривая результаты обследования. – У вас холестерин зашкаливает, кровь свидетельствует о воспалении печени, желчный камнями забит, про поджелудочную и не говорю, очень она мне не нравится. Выглядит совершенно изнасилованной. Гастрит у вас уже в полный рост. Хронический панкреатит под вопросом, причем под очень маленьким вопросом. Печень, опять же, увеличена. Впереди у вас диабет, гипертония и язва двенадцатиперстной. А то и чего-нибудь похуже типа цирроза печени. Я уж не говорю про ваше брюшко и избыточный вес. Пьёте?

– Нет, что вы! – Комаров замотал головой. – Ну, если только по праздникам, как все.

– Смотря, какие все? Некоторые и по праздникам до белой горячки допиваются.

– Это не про меня, – Комаров даже обиделся.

– Ну, тогда, наверное, регулярно что-то жирное едите. Не иначе как майонез тоннами употребляете? Масло сливочное во всех видах? Свинину жирную. Как в песне поется «шашлычок под коньячок»?

– Тёща кормит.

– Тёща случайно не «жэбээл»?

– Кто? – не понял Комаров, но почему-то испугался.

– Житель блокадного Ленинграда, сокращенно ЖБЛ.

– Это да, – Комаров кивнул, – она этот «жэбээл», блокадница.

– Тогда понятно. У жителей блокадного Ленинграда с возрастом и ростом благосостояния на столе всегда присутствуют блюда с майонезом и сливочным маслом. Колбасы и рыбы копченые, сдобные пироги и пирожные с кремом. Причем всё это в огромных количествах. И тут их осуждать никак нельзя.

– Нельзя, – согласился Комаров. – А что делать?

– Не есть! Вернее, не жрать! Ничего жирного и жареного. И теще запретить. Они, конечно, блокадники, удивительно живучие. Есть теория, что пережитый в детстве голодный стресс, закалил организм невероятным образом, поэтому его никакая жирная и вредная пища не берет. Но это теория, а диабет и другие болезни наших потрохов еще никто не отменял. Ну, и с хлебо-булочными я бы вам посоветовала себя ограничить. Излишний вес – это не просто некрасиво, это в первую очередь нездорово. Тем более с вашим желчным сдобная выпечка, свежий хлеб, особенно ржаной, категорически противопоказаны. Вот, возьмите памятку. Это разрешенные продукты. Диета ваша называется «Стол номер пять». И с этого стола, голубчик, ни ногой!

После визита к гастроэнтерологу Комаров долго пытался убедить тещу перейти на этот самый «стол номер пять», но это ему никак не удалось, а так как готовила еду в доме именно она, то он нашел единственный выход из создавшегося положения – дома не есть. Сначала, правда, он пытался еще убедить и Анну сесть вместе с ним на диету, но Анна никогда и ни в чем себе не отказывала. Она таращила свои и без того огромные глаза и удивленно спрашивала:

– Как это можно не есть хлеб?! Какие глупости! И если я вдруг захочу есть, то почему я должна себя насиловать?

– Если захочешь есть, то можно съесть что-нибудь полезное, морковку, например!

– Да не хочу я есть морковку, не люблю я её. Я ж не кролик какой-нибудь. И потом, это ты больной, вот и сиди на диете, а лучше пей лекарства. Болезни лечат лекарствами, а не диетой.

– Это ты пока здоровая, просто ты моложе меня, а лет через пяток тоже заболеешь.

– Вот тогда и буду есть лекарства!

– Ага, и весить центнер. От большого живота и толстой задницы лекарства пока не придумали.

– Тебе не нравится моя задница?!!!

– Ну, не совсем, еще бы талию вернуть на место.

– Я просто пухлая, у меня конституция такая.

В результате Комаров плюнул, прекратил все попытки привлечь жену к здоровому образу жизни и стал отстраненно наблюдать, как Анна расползается в стороны. М-да! Не зря в народе говорят, если хочешь знать, как будет выглядеть твоя жена с возрастом, посмотри на её мать. Тёща Комарова при их знакомстве уже смахивала на упитанную гусеницу. Теперь и Анна перестала походить на Нефертити, превращаясь в такую же гусеницу, как её собственная мать. Интересно, как выглядела Нефертити в сорок лет? Может быть, в дверь не пролезала? Что-то тут не так. В природе обычно из гусениц получаются прекрасные бабочки, а не наоборот. Кроме того, отстраненно глядеть на то, как уродуют его дочь, запихивая в гусеницу с самого детства, у Комарова никак не получалось, поэтому в семье периодически возникали скандалы. Со временем скандалы сошли на нет, в силу их бесперспективности. Однако Комаров не оставлял надежды достучаться до дочери. Слава богу, девке уже двадцать, должна чего-то соображать.

Комаров прошел мимо уставившейся в телевизор троицы в спальню, переоделся в гардеробной и направился к себе в кабинет. Путь лежал опять через гостиную. В телевизоре, как назло, объявили рекламную паузу, поэтому проскользнуть незаметно ему не удалось.

– Сереженька! Вот, скажи, – теща попыталась устроиться на диване поудобнее и перевалилась с боку на бок, – почему ты никогда с нами не посидишь, не расскажешь, как там у тебя дела на работе, не спросишь, как мы свой день провели? Приходишь поздно и утыкаешься в свой компьютер.

– Светлана Петровна, так я вам мешать не хочу, отвлекать вот, – Комаров махнул рукой в сторону телевизора. – Да и чего там у меня интересного на работе? Ни-че-го! Сплошная работа. А у вас, если чего случилось, вы и сами расскажете. У вас все в порядке?