Да что ж такое, едрит-мадрид!!! Сказал ведь, что не трону! Чего реветь?!

Она ведь мне душу своими всхлипами разрывает! Это невыносимо!

Почему? Почему сердце так ошалело в груди грохотало? Почему душа вместе с ней рыдала? Она ведь никто мне. По сути – кусок разделочного мяса. Я её пришибить хотел. Избавиться от свидетеля. Но вместо кровавой расплаты… запал, походу.

Наверное, потому, что хрупкая она и беззащитная. Такую охота всю жизнь на руках носить и оберегать от любого ненастья. Ощущение в груди такое, будто внутри меня проснулся некий супермощный инстинкт, который дал мне почувствовать себя настоящим мужчиной. Не зря же мышцы всю жизнь растил да кулаками махал. И для чего? А для того, чтобы вершить справедливость.

Ну да! Когда банки чистил и ювелирки, почему-то об этом не думал. Но рано или поздно те люди, у которых есть хоть крупица души, осознают свои грешки. Вот и я осознал. Для этого всего лишь нужно было… отсидеть годок-другой. Но я почти пять исповедовался. Собственной кровью. Во время поучительных сеансов «мордотерапии».

– Эй, Дюймовочка, слышь, не реви. Ну не трону, ну правда! Хотел бы, уже давно… того. Млять!

Наша с ней ситуация уже конкретно начала меня подбешивать. Даже ноздри по привычке стали раздуваться.

Выдохни, Макс. Остынь, чувак. Только хуже делаешь, когда кулаками хрустишь и голос повышаешь.

– Ладно, ещё раз прости за то, что напугал.

Глазенки Али внезапно заблестели. Но уже не от слез, а от радости какой-то, что ли.

– Ты говорить можешь? Не немая хоть? – сидел всё так же на корточках, ну вылитая бетонная статуя. Не дышал. Очковал от любого шороха. Неженка такая. Один мой выдох – и у неё инфаркт. – Ну что мне сделать, чтобы ты перестала хныкать?

Смахнула ладошкой влагу на висках. Жмякнула плечами. Подбородок по-прежнему подрагивал.

– Аля!

Я не выдержал, чуть ли не с рыком закричал. В ответ девушка распахнула свои бездонные омуты ещё шире. Стоило ей только услышать собственное имя из моих уст, она взбодрилась.

Хватит. Пора заканчивать унижаться. Тему разговора, что ль, поменять?

Не успел я об этом подумать, как наш диалог (если его можно было так назвать, скорее – монолог) прервался жалобным рёвом моего изголодавшегося брюха.

– Слушай, а ты голодная?

Она неуверенно кивнула, с силой сжав маленькими пальчиками края халата.

– На вот, – шмякнул на кровать пакет с продуктами, а сам горделиво улыбнулся. – Можешь чё-нибудь пожрать состряпать? Иначе я сдохну от голода!

Вот и все. Страх в её больших и таких красивых глазищах окончательно сошел на нет.

С некой робостью она заглянула в пакет, доверху набитый жратвой, что я купил в сельском магазине на деньги, которые заработал утром в поле, а затем кивнула в сторону кухни. Встала с постели и, пошатываясь, голыми пятками пошлёпала к умывальнику, а мне взглядом приказала, дабы тащил покупки на кухню.

Отлично. Прогресс пошёл. Наши взаимоотношения таки сдвинулись с мёртвой точки. Думаю, мы подружимся.

Уже битый час я наблюдал, как Алевтина хозяйничала на кухне. Как она, перед тем как начать готовку, бережно расплела свои косы, что в распущенном виде практически доставали ей до самой талии. Провела по золотисто-пшеничным прядям расчёской. Снова заплела локоны в толстый массивный колос. На голову повязала косынку. Халатик спрятала под передником в крупный горох. И, в конце концов, приступила к готовке, в то время как я, устроившись за столом на расшатанной табуретке, ни на секунду не смог оторвать от неё глаз. Чудом залип. Словно провалился в какой-то транс, где привычная реальность потеряла всякий смысл, где все мои проблемы растворились в пустоте. Будто их не было никогда прежде. Будто я не иначе как мираж, а не сбежавший из застенка ублюдок.

И пусть весь мир подождёт.

И плевать, что у меня уже, скорей всего, образовалась дырень в брюхе из-за голодухи. Очень нравилось вот так вот сидеть, подперев подбородок рукой и наблюдать за суетящейся Дюймовочкой. Ловкая, но в то же время до трясучки в худеньких коленках робкая. Носилась по дому то туда, то сюда. Заботливая хозяюшка. В этот миг я впервые задумался о том, чтобы плюнуть на всё и окольцеваться. Официально. С ней или не с ней… Как судьба скажет. До сегодняшнего дня даже мысли такой не смел допустить – жениться. Потому что люблю грёбаный риск и разнообразие в плане постельных отношений. Одни и те же девки быстро надоедали. Я всегда искал чего-то свеженького, новенького. До того момента, походу, пока не встретил ЕЁ. Ту самую единственную.

Да! Сам в шоке от подобных безумных мыслей. Но, видать, пришла пора. Мне ведь уже за тридцатник перевалило. Ни детей, ни жены, ни семьи. Ни собственного дома.

Мечты, мечты, мечты!

Вот теперь уже, если честно, не знал, что со мной будет дальше. В любой момент я запросто мог получить пулю в лобешник. В лучшем случае. А в худшем – снова вернусь на нары. Поэтому и переживал, что ничего у нас с Алей не выйдет. Лучше заранее себя настроить, что я в её жизни появился временно, и не вешать на плечи девушки лишние неприятности.

Порядок в деревне наведу. Перекантуюсь маленько – и можно в путь.

Я ведь переживал, что из-за меня на её аппетитную попочку могут свалиться еще большие неприятности. Очень рискую! Но, надеюсь, Алевтина меня не сдаст погонам.

* * *

Вот и ужин готов. В меню у нас гречневая каша с потрохами, овощной салат, блинчики. Мать вашу-у-у-у! Да я такой вкуснотищи в жизни не лопал!

Как прокажённый зверь, я набросился на лакомство, утоптал всё до крошинки. Аж за ушами трещало. Вместе с тарелкой бы съел!

Девчонка мне еду на стол поставила, а сама, как от чумы, в угол кухни шарахнулась.

– Эй, ну опять ты начинаешь?! Ну не кусаюсь я. Честное слово, – промямлил с полным ртом, запивая гречу домашним компотом. – Какая вкуснотища! Блин! Я такой идеальной стряпни в жизни не пробовал! Клянусь!

Тарелка с кашей была опустошена меньше чем за минуту, а девчушка вдруг покраснела да посмелела.

То-то же. Да я сущий Бог, ёпте, в отношениях!

Девушками нужно восхищаться. И не только баблом осыпать. Но и смазливой болтовнёй в первую очередь.

– Садись рядом, чего ты как не родная? Давай ближе познакомимся. Просто поболтаем. Я своё слово держу. Если хоть пальцем трону… разрешаю взять вон эти грабли, – кивнул в сторону прихожей, – и засунуть мне их в одно место. Поглубже и пожёстче.

Заулыбалась.

Ну хвала небесам!

А улыбка у неё. Боже! Как у ангела. Красивая. Белоснежная.

Да за такую моську можно весь мир на колени поставить.

Шлепнул ладошкой по свободной табуретке, что стояла напротив стола, приглашая к застолью: