– Да, – кивнул Джо.

– Значит, сначала в землю закопали Марту?

– Верно.

– А потом труп Ольги?

– Именно так.

– Почему не наоборот? – поразилась я. – Логичнее маленькое уместить на большом!

Джо отвернулся и ничего не сказал.

– Могила была очень неглубокой, – не останавливалась я. – Неужели Лавров не мог ее выкопать поглубже? И почему, старательно уродуя голову, руки и ноги несчастной, он не снял весьма приметную одежду?

– Если бы преступники не совершали ошибок… – махнул рукой Джо. – Андрей не профессионал, так сказать, любитель… И еще…

Полицейский стал сосредоточенно раскуривать сигарету.

– Ну, дальше, – поторопила его я.

Джо откинулся на спинку стула.

– Отчего-то туристы считают местных полицейских идиотами. Думают: они тут толстые кабаны, способные только гоняться за воришками, тырящими полотенца с пляжа. Это расслабляет преступника, он заведомо ощущает себя неуловимым и совершает оплошности. Думаю, в голове у Лаврова имелся более простой расчет. Они с женой россияне, ну какой смысл греческой полиции тщательно копаться в деле? Погибла не гречанка, следовательно, можно замять происшествие, выдать справку о несчастном случае – и ку-ку. Один раз ему такое уже сошло с рук!

– Ну почему он не снял с нее одежду? – тупо повторяла я. – И зарыл тело в своем саду?

– А куда ему было идти? – усмехнулся Джо. – Залезть на вашу территорию?

– Мог утопить его в море!

– Я уже объяснил ход мыслей преступника, – остановил меня толстяк, – кстати, он оставил приметную улику: на одном из кустов у могилы висит шарф Ольги. Как он его не заметил?!

Вечером я полезла в свою сумку за кошельком и обнаружила там конверт, адресованный Юлии Никоновой. Настроение у меня было невеселым, сидеть на террасе и смотреть на сад, где до сих пор бродили полицейские, не хотелось. Я взяла письмо и пошла в гостиницу. Отдам Никоновой послание, а заодно и развеюсь.

– Юлия Никонова? – переспросил портье. – Мадам, она уехала.

– Уже? – поразилась я. – Так быстро?

Администратор развел руками:

– Не всем по карману долгий отдых. Госпожа Никонова могла позволить себе всего несколько дней. У вас в России, говорят, тяжелые времена, население вынуждено работать с утра до ночи. Никонова приехала в шубтур.

– Куда? – не поняла я.

Мужчина заулыбался:

– В нашем городе расположена меховая фабрика, небольшое, но хорошее предприятие. Русские женщины покупают путевку и приезжают сюда, чтобы приобрести манто. Даже с учетом перелета и проживания получается намного дешевле, чем покупать норку в Москве. Кстати, если вы возьмете три меховых изделия, фабрика оплатит вам отель, купите десять – слетаете туда-сюда бесплатно. Очень выгодно и вам, и нам. Сходите в демонстрационный зал, от души советую.

– Спасибо, – кивнула я и показала на полочку с книгами, висевшую у ресепшен, – похоже, у вас много русских постояльцев! Вон сколько томов на моем родном языке.

Портье потер руки:

– Верно. Дамы оставляют прочитанную литературу, вот и получилась неплохая библиотека.

– Вон ту Смолякову бросила Никонова? Можно мне посмотреть детектив?

– О! Пожалуйста, – любезно ответил администратор и протянул мне томик в бумажной обложке.

Я увидела загнутый уголок и открыла детектив. Страница 282, до окончания романа осталось всего несколько страниц, и они склеены. Милада Смолякова мастер, она всегда до последней фразы водит читателя за нос. Я сама недавно нервничала вот над этим ее романом и знаю: фамилия убийцы раскрывается буквально в последнем предложении. Естественно, можно пролистать детектив вперед, но ни один из любителей криминального чтива так не поступит, пропадет весь интерес к роману.

– Если хотите, забирайте! – предложил портье. – Прочитаете и вернете. Не отдадите – беды нет, библиотека постоянно ротируется. Дамы берут из Москвы книжку, прочитают, оставят здесь, а на обратную дорогу возьмут из нашего собрания.

– Никонова тоже взяла томик? – спросила я.

– Нет, я предложил, а она отказалась, сказала: «Мне это не интересно», – ответил портье.

Я вышла на улицу, дошла до ближайшего кафе и позвонила Дегтяреву.

– Да! – гаркнул полковник.

– Милый, ты же любишь меня, – проворковала я.

– Говори, – вздохнул Александр Михайлович, – что на этот раз?

Полковник зануда и любит пофилософствовать на пустом месте, он обожает всех поучать и давать глупые указания, типа: «На улице мороз, надень пальто». Но на профессиональной ниве Дегтяреву нету равных, мышь едва высунет из норки кончик носа, как полковник схватит ее, куда только деваются его медлительность и лень! Через пару часов я получила ответы на все свои вопросы и пошла в полицию к Джо.

– Интересно. – Грек побарабанил пальцами по столешнице.

– Дайте мне поговорить с Лавровым, – попросила я, – со мной он будет откровенным. Я не испорчу дела!

– Хорошо, – согласился Джо, – сейчас его приведут в комнату для допросов. Но я буду за зеркалом!

– Естественно, никто в этом не сомневался, – кивнула я.

За время, проведенное под замком, Лавров похудел, а его щеки покрыла щетина.

– Вы? – изумился он, сев за длинный стол. – Зачем пришли?

– Хочу помочь, – ответила я, – знаю, что вы не убивали Ольгу. История про кошку чистая правда.

– Господи! – воскликнул Андрей. – Да, конечно! С какой стати мне убивать родную жену? А?

– Ну мотив-то был, – нежно улыбнулась я, – Ольга застрахована на огромную сумму, и коллекция ее отца должна была достаться вам, так? Интересно, почему молодая женщина вдруг решила составить завещание? Российские граждане не приучены к таким поступкам.

– Олюшка легла на операцию, – пояснил Андрей, – гинекологическую. Я уже говорил о ее маниакальном желании иметь детей. Она боялась наркоза, смерти на столе, вот и пошла к нотариусу.

– Представляю, как вы испугались, узнав, что в саду закопано тело!

Андрей кивнул:

– Это было ужасно. Кто мог так поступить с Оленькой!

– Действительно, кто? – нахмурилась я. – Вы ведь договаривались с Юлей по-другому.

– С кем? – икнул Лавров.

Я оперлась локтями о стол.

– Могу рассказать, как было дело. Вам нравятся обеспеченные женщины, вот только они капризны и требуют внимания. После гибели Катерины вы женились на Ольге, а та неожиданно захотела иметь детей. Вам младенцы не нужны, им ведь положена часть имущества после смерти мамы.

– Боже, что вы несете! – прошептал Андрей.