— Это его исправит.

И 2 ноября 1788 года подписал назначение. А римский папа утвердил это решение.

Так буквально накануне столь памятного для Франции 1789 года, в неполных 35 лет, Талейран получил епископскую мантию. Да, Отен — это была небольшая сонная епархия в Бургундии, но всё же. Гордиться было чем, ибо епископ — одна из высших степеней священства, далее следуют кардинал и сам понтифик. Тем не менее Талейран назвал свое пребывание в Отене ссылкой. Потом, в «Мемуарах», он признался: «Два года моей ссылки в Отене были ничем в моем существовании»[62].

Ничем? А вот в это, пожалуй, мы не поверим, так как суммарный гарантированный доход Шарля Мориса после этого составил 52 тысячи ливров в год, что было просто огромной по тем временам суммой.

«Министр финансов» церкви

Столь большой размер дохода был связан с тем, что, еще не получив епископский сан, Талейран, всегда мечтавший быть министром финансов короля, стал, как мы уже говорили, своеобразным «министром финансов» церкви, заняв в 1780 году пост генерального агента духовенства.

«Ему было 26 лет. В остальном, что касается одаренности, невозможно было сделать лучший выбор»[63].

Следует отметить, что духовенство во Франции в то время испытывало очень серьезные финансовые трудности. Оно не желало платить обязательные налоги королю и склонялось лишь к тому, чтобы делать добровольные «дары». На своем посту Талейран энергично защищал «неотчуждаемые права священнослужителей». С этой целью он провел церковную перепись, после которой «церковь, пожалуй, впервые узнала о себе то, о чем прежде даже и не догадывалась»[64].

Талейран в прямом смысле этого слова фонтанировал идеями, ив 1785 году ассамблея французского духовенства заслушала его развернутый доклад. Этот доклад был оценен очень высоко, а его автор за время его подготовки «развил свои финансовые знания, свои взгляды на управление, которые созревали в нем»[65].

Помимо положительной оценки вышестоящих коллег, за свою ревностную службу интересам церкви Талейран получил еще и ощутимое вознаграждение в 100 тысяч ливров. Во всем этом огорчало лишь одно: к сожалению, эту замечательную и доходную должность можно занимать всего лишь в течение пяти лет, не больше. Впрочем, как мы уже видели, с нее легко можно было двигаться вверх по церковной карьерной лестнице.

* * *

По долгу службы Талейран был вынужден заниматься и анализом внутренней политики короля Людовика XVI. В связи с этим его очень интересовали идеи экономиста-либерала Робера Тюрго и финансиста Жака Неккера[66]. Впрочем, последнего Талейран не считал хорошим специалистом, ибо, по его мнению, принципиально новых идей у него не было.

Неприязнь была взаимной, а посему Талейран, завязавший вскоре весьма близкие отношения с дочерью Неккера, знаменитой Жерменой де Сталь, никогда не появлялся в доме ее отца. А вот Жермена, о роли которой мы еще расскажем, «всегда с нетерпением ждала визитов Талейрана»[67].

Король Людовик XVI «был молод и полон надежд осчастливить Францию, но он, к сожалению, не знал, что для этого надо сделать. К не меньшему сожалению, он был окружен либо врагами, либо посредственными людьми, на которых нельзя было положиться. Деятельность и тех и других лишь планомерно ослабляла монархию»[68].

Романтически настроенные философы-энцик-лопедисты надеялись лишь подправить существующий строй с помощью красивых рассуждений о свободе и равенстве, а вот люди более практического склада, вроде Талейрана, уже начинали понимать: государственный переворот неизбежен, ибо старый строй не способен ни на что и не может преобразиться сам.

Это стало очевидным уже в 1781 году, когда министр финансов Жак Неккер был уволен за то, что немного сократил расходы двора и посоветовал королю дать «народу небольшое участие в управлении». Впрочем, в 1788 году министерство финансов вновь поручили Неккеру, но тот уже ничего не мог сделать. Финансовый кризис в стране достиг катастрофических масштабов.

По сути, королевская семья и придворная аристократия опустошили государственную казну. Один лишь граф Карл Филипп д’Артуа, брат короля, получил из казны около 23 миллионов ливров. В результате государственный долг к 1789 году составил огромную сумму — более четырех миллиардов ливров.

Талейран — масон

Примерно в это время Талейран стал масоном. Он им просто не мог не стать, ибо накануне Великой французской революции Франция буквально кишела масонами. Их колыбелью была созданная в 1769 году профессором-астрономом Жозефом Л а-ландом парижская «Ложа Наук», переименованная потом в «Ложу Девяти Сестер».

В состав этой ложи входили известные ученые, члены Французской академии, политики, писатели и художники. Самыми выдающимися членами ложи были философ и математик Жан Д’Аламбер, юрист Жорж Дантон, публицист Камиль Демулен, философ-энциклопедист Дени Дидро, экономист, философ и математик маркиз Мари Жан Антуан де Кондорсе, писатель Жан Франсуа Мармонтель, изобретатели первого аэростата братья Жозеф Мишель и Этьен Монгольфье, аббат Эмманюэль Сийес, писатель-моралист Николя Шамфор и многие другие.

Венераблями ложи были политик Пьер Пасторэ и посол США во Франции Бенджамен Франклин.

За два месяца до своей смерти, 7 апреля 1778 года, в «Ложу Девяти Сестер» был принят знаменитый Франсуа Мари Аруэ, более известный как Вольтер. При этом его лично сопровождал его друг Бенджамен Франклин.

«В 1777 году ложа насчитывала 60 членов, в 1783 году — 118 членов. Но что это были за люди! Семеро из них были членами Французской академии, семеро — членами Академии наук, шестеро — членами Академии художеств. Помимо вышеназванных братьев, в ложу входили также граф де Персан, принц Камиль де Роан, маркизы де Берси и де Виши, граф Александр Строганов и др.»[69].

Точной информации по нашему герою не существует, однако, по одним данным, «в составе масонской ложи “Общество тридцати” встречалось имя Талейрана вместе с именами Лепелетье де Сен-Фаржо, Ларошфуко, д’Эгийона, Кондорсе, Сийеса, Лафайетта, Тарге, Рёдерера и Дюпон де Немура»[70].