Дважды Джеймс оказывался в объятиях мисс Паучихи (жуткое дело!) и однажды (уже ближе к финалу путешествия) несчастный Дождевой Червь, который каждый раз, перелетая комнату из конца в конец, щелкал своим длинным телом, как кнутом, обмотался вокруг Джеймса и ни за что не хотел отцепляться. Словом, эта была та еще поездочка!

Но теперь все осталось позади. В комнате неожиданно стало тихо и спокойно, и ее обитатели начали потихоньку со стонами и проклятьями освобождаться друг от друга.

— Нужен свет! — закричал Сороконожка.

— Да! — подхватили все. — Свет! Нужен свет!

— Я стараюсь, — проговорила бедная Светлячиха. — Стараюсь изо всех сил. Пожалуйста, потерпите немного.

Все застыли в ожиданье.

И вот слабый зеленоватый свет замерцал на хвосте Светлячихи и, понемногу разгораясь, осветил все вокруг.

— Славное путешествие, нечего сказать! — проворчал Сороконожка и, прихрамывая, прошелся по комнате.

— Да уж, — пробормотал Дождевой Червь. — Такое не забудешь до конца своих дней.

— Это стоило мне нескольких лет жизни, — сказала Божья Коровка.

— Но, друзья мои! — воскликнул Старый Зеленый Кузнечик, по возможности стараясь сохранить присутствие духа, — зато мы теперь здесь!

— Где? — закричали все. — Где «здесь»?

— Не знаю, — ответил Старый Зеленый Кузнечик, — но готов держать пари, что это замечательное место.

— Скорей всего, мы на дне какой-нибудь угольной шахты, — мрачно сказал Дождевой Червь. — Ведь мы так долго падали куда-то. У меня было такое ощущение в животе. Впрочем, у меня и сейчас там такое ощущение.

— А может быть, мы находимся в какой-нибудь прекрасной стране, где все вокруг поют, танцуют и играют на музыкальных инструментах? — предположил Старый Зеленый Кузнечик.

— Или на берегу моря, — подхватил Джеймс, — где вокруг столько детей, с которыми я мог бы поиграть в песке.

— Прошу прощения, — пробормотала Божья Коровка, внезапно покрывшись нездоровой бледностью, — я хотела бы ошибиться, но, по-моему, нас немного раскачивает взад-вперед, как поплавок.

— Как поплавок? — закричали все. — Что ты этим хочешь сказать?

— Вы еще просто не совсем оправились от путешествия, — мягко сказал ей Старый Зеленый Кузнечик, — Это скоро пройдет. Друзья, может быть, нам имеет смысл подняться наверх и посмотреть, где же все-таки мы находимся?

— Да! — закричали все хором. — Идемте скорей!

— А я отказываюсь показываться на люди босиком, — заявил Сороконожка. — Сначала я должен снова обуться.

— О, Господи! — проговорил Дождевой Червь. — Неужели сейчас снова начнется вся эта комедия?

— Давайте все вместе поможем Сороконожке обуться и покончим с этим, — предложила Божья Коровка.

Все принялись обувать Сороконожку, а мисс Паучиха тем временем занялась изготовлением веревочной лестницы, по которой можно было подняться к дыре в потолке. Старый Зеленый Кузнечик предусмотрительно решил, что поскольку они пока не знают, где находятся, то не стоит рисковать и пытаться выбраться наружу через боковой лаз. Лучше сначала вылезти наверх и осмотреться.

Спустя полчаса, когда веревочная лестница была готова и сорок второй башмак на сорок второй ноге Сороконожки аккуратно зашнурован, вся компания под оживленные выкрики: «Вперед, ребята!», «Вот она, земля обетованная!», «Как мне не терпится на нее поглядеть!» — с радостным воодушевлением устремилась к выходу. Обитатели персика по одному поднимались по веревочной лестнице и исчезали в темном сыром туннеле, который шел почти вертикально вверх.

Через минуту все они уже стояли на вершине персика рядом с обрывком плодоножки, щурясь от яркого солнечного света и беспокойно оглядываясь по сторонам.

— Что произошло?

— Где это мы?

— Это невозможно!

— Невероятно!

— Ужасно!

— Я же говорила, что нас раскачивает, как поплавок, — сказала Божья Коровка.

— Мы в открытом море! — закричал Джеймс.

Увы, это действительно было так. Мощное течение и сильный ветер настолько быстро отнесли персик от берега, что теперь земля была уже не видна. Со всех сторон их окружал бескрайний и бездонный океан. Маленькие волны тихо плескались о бока персика.

— Леди и джентльмены! — сказал Старый Зеленый Кузнечик, изо всех сил стараясь, чтобы в его голосе не прозвучал испуг или разочарование. — Боюсь, что мы оказались в довольно затруднительном положении.

— Затруднительном? — закричал Дождевой Червь. — О чем вы говорите, старина? Да нам просто настал конец! Мы все погибнем здесь! Можете сколько угодно болтать о том, что я слепой, но это я вижу совершенно ясно!

— Мне необходимо срочно снять башмаки! — заявил Сороконожка. — Я не могу в них плавать!

— Я вообще не умею плавать! — воскликнула Божья Коровка.

— Я тоже! — заплакала Светлячиха.

— И я! — сказала мисс Паучиха. — Нас здесь трое несчастных девушек, и мы все абсолютно не умеем плавать!

— Но вам и не нужно этого уметь, — спокойно сказал Джеймс, — Наш персик прекрасно держится на плаву, и рано или поздно мы встретим какой-нибудь корабль, который подберет нас.

Вся компания в изумлении уставилась на Джеймса.

— Ты действительно уверен, что мы не идем ко дну? — спросила Божья Коровка.

— Разумеется! — ответил Джеймс. — Разве вы не видите сами? Все подбежали к краю персика и долго смотрели вниз.

— Мальчик совершенно прав! — сказал Старый Зеленый Кузнечик. — Наш персик превосходно держится на воде. Теперь нам надо только спокойно сидеть и ждать. Вот увидите, все непременно закончится наилучшим образом.

— Ничего подобного! — закричал Дождевой Червь. — Все должно закончиться наихудшим образом, и вы прекрасно это знаете!

— Бедняга! — прошептала Божья Коровка на ухо Джеймсу. — Так уж он устроен — из всего делает трагедию. Он просто не умеет быть счастливым. Ему хорошо только тогда, когда все плохо. Какой, однако, странный склад характера! Впрочем, быть дождевым червем уже достаточно плохо само по себе, не так ли?

— Даже если представить себе этот персик не пойдет ко дну и все мы не утонем, — продолжал между тем Дождевой Червь, — то нам предстоит умереть с голоду! Неужели вы забыли, что у нас не было ни крошки во рту со вчерашнего утра?

— А ведь он прав! — закричап Сороконожка. — Единственный раз в жизни Дождевой Червь прав!

— Еще бы! Конечно, я прав, — сказал Дождевой Червь. — И непохоже, что здесь нам удастся раздобыть пропитание. С каждой минутой мы будем все сильней страдать от голода и жажды, и в конце концов нас ждет медленная и мучительная смерть. Собственно, я уже умираю. Я до последней крайности истощен отсутствием пищи и, честно говоря, в такой ситуации предпочел бы утонуть.