Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пальцы Селины невесомо скользнули сбоку по шее Бриалы – и маска с негромким щелчком соскользнула с эльфийки.
– В конце концов, Бриа, – продолжала Селина, убрав маску, – надо быть снисходительней к ошибкам, совершенным в безумстве любви.
Щека Бриалы, уже не прикрытая маской, коснулась щеки Селины, и эльфийка вдохнула благоухание роз и жимолости – нежных ароматов недавней ванны. Атласная, прохладная на ощупь сорочка, повинуясь пальцам Бриалы, соскользнула с белоснежных хрупких плеч.
– Как скажете, ваше великолепие, – прошептала Бриала и свободной рукой загасила свечу.
Лемет шел по освещенным факелами трущобам Халамширала, зорко следя за тем, чтобы не наткнуться на грабителей – или людей. Он слышал, что в городах Ферелдена и, быть может, даже в других провинциях Орлея эльфов держат взаперти в отдельных кварталах, называемых эльфинажами. Однако здесь, в Долах, эльфов всегда было больше, чем людей, а потому люди сами предпочли запереться в Высоком квартале.
Интересно, думал Лемет, как устроена жизнь в эльфинажах? Быть может, если эльфов в тамошних городах так мало, то люди и не трудятся посылать по ночам стражу в эльфийские кварталы, чтобы избивать каждого встречного? Быть может, в эльфинажах все улицы чистые, а не только те, что ведут от ворот в Высокий квартал?
Правду говоря, Лемет в этом сомневался.
– Ты свалял дурака, друг мой, – заявил Трен, который недвусмысленно пошатывался на ходу.
– И не говори, – вздохнул Лемет и тут же споткнулся, угодив ногой на расшатавшийся булыжник.
В этой части города жили в основном эльфийские торговцы и ремесленники, и здешние мостовые починки не видели много лет.
– Вместо того чтобы со мной на пару плестись домой, – продолжал Трен, – ты мог бы приятно провести этот вечерок с Джинет. Но нет же – тебе обязательно нужно было ее разозлить!
– Джинет слишком много болтала! – огрызнулся Лемет и вновь огляделся по сторонам. – Только и разговоров, что про давние века. Про Долы.
– Да мало ли о чем болтают в тавернах! Никто ее толком и не слушал.
Трен схватил Лемета за плечо: из проулка за ними пристально наблюдали три юнца, державшие руки на кинжалах. Дальше эльфы шли по дальней стороне улицы и ни разу не оглянулись, пока переулок не остался далеко позади.
– Джинет слишком много думает о прошлом, – первым заговорил Лемет, когда они снова оказались одни. – Это не доведет ее до добра.
– Каким образом? В таверне были только эльфы. – Трен перехватил выразительный взгляд Лемета и закатил глаза. – Ладно. Была парочка плоскоухих, но ты же знаешь, что я имею в виду. Разве Гестан и Тэйл виноваты в том, что их мамаши якшались со знатью и в итоге нарожали полукровок? Вряд ли их пустят жить в чистеньком Высоком квартале только потому, что они выглядят как люди. Нет, друг мой, никто в таверне не станет рассказывать знати, что эльфы вспоминали, как когда-то правили этим городом.
– Да знаю, – буркнул Лемет и остановился.
Впереди перебежал улицу мальчик, тенью промелькнув в маслянистом свете факелов. На вид мальчику было не больше восьми. Стемнело уже давно, так что он наверняка на подхвате у грабителей. В их сторону мальчик не оглянулся.
– Но эти разговоры только злят народ, – продолжал Лемет. – Какие-нибудь сопляки наслушаются россказней о былой славе Долов и о проклятых шемах, предавших нас, – и, глядишь, кому-то взбредет в голову натворить глупостей.
– Например, спорить с аристократом, который не хочет платить за ремонт своих карет? – посмеиваясь, спросил Трен.
– Лорд Бенкур еще не заплатил за новую ось, – Лемет покраснел, – а теперь хочет починить передние колеса. Его слуга сказал, что он за все заплатит, как только я закончу работу.
– Хорошо, наверное, было в старые времена, – мечтательно заметил Трен. – Представь только: велишь своему слуге доставить карету в трущобы к какому-нибудь жалкому человечку и говоришь тому, что расплатишься, когда сможешь.
– Людей тогда вовсе не было. Только эльфы…
Лемет осекся.
– Ты слышал?
– Лошади, – прищурился Трен.
Друзья отошли к ближайшему проулку. Ни один эльф-торговец не глуп настолько, чтобы показаться со своей повозкой на этих улицах после наступления темноты, а это означало, что лошадьми правит человек.
Всякий эльф в Халамширале знал: когда люди приезжают в трущобы, лучше не попадаться им на глаза.
– Думаешь, кто-то из таверны все-таки проболтался? – прошептал Трен.
Стук копыт и колес по булыжной мостовой становился все громче.
– Там же, кажется, были только эльфы. – Лемет одарил друга сердитым взглядом.
Затем, щурясь в темноте, заглянул в проулок. Это был тупик, перегороженный грудой мусора и высокой стеной в том месте, где кто-то попытался расширить свою лавку.
– Ни звука! – прошипел Трен, скорчившись за ящиком.
Лемет упал ничком, стараясь не замечать, что грязь – по крайней мере, он надеялся, что это именно грязь, – сочится сквозь тунику. Друзья притихли, дожидаясь, когда экипаж людей проедет мимо.
Это оказалась карета – роскошная, свежеокрашенная в белый цвет с золотой каймой, с фонариками, которые ярко горели по бокам кучерского сиденья, разгоняя темноту. Сам кучер был массивного сложения, в его кожаный жилет были вшиты ножны для кинжалов, а на подножках с обеих сторон кареты замерли вооруженные стражники. Лемет не мог разглядеть, кто сидит внутри, – красная бархатная занавеска была плотно задернута, и наружу пробивалась только узкая полоска света. Лошади выглядели совершенно одинаково – золотистой масти и с белоснежными гривами.
С грохотом колес – единственным звуком, который нарушал тишину ночной улицы, – карета проехала мимо, и Лемет позволил себе облегченно выдохнуть.
В этот миг из темноты вылетел камень и, лязгнув, отскочил от доспеха одного из стражников.
Трен, который уже было привстал, вновь проворно скорчился за ящиком, а стражник, выругавшись, постучал по стенке кареты. Лемет напряг зрение: камень вылетел из проулка, темневшего по другую сторону улицы.
Не сразу он различил мальчишку-эльфа: тот замер в темноте, занеся для броска руку с другим камнем. Лицо мальчика было искажено гневом, свободная рука сжата в кулак.
Стало быть, отметил Лемет, уже выпрямляясь, он связался с грабителями не по собственной прихоти. Когда нет семьи, которая бы о тебе заботилась, работа на шайку грабителей, быть может, единственное спасение от медленной смерти с приходом зимы.
Лошади пронзительно заржали, и карета остановилась.
Пригнувшись, Лемет перебежал через улицу. Вслед ему летел потрясенный шепот Трена. Лемет схватил мальчишку за плечо, не дав повторить бросок. Мальчик развернулся к нему, хотел ударить, но Лемет перехватил его запястье.