— Большинство из кого? И почему ступеньки такие широкие? — спросил я.

— Давай все по порядку, — буркнул Ведьмак. — Вопросы и ответы могут подождать. Сначала нужно позаботиться о Мэг.

Мы продолжили спуск, и я услышал доносившиеся снизу тихие звуки: стон и что-то вроде царапанья. Все это заставило меня еще сильнее нервничать. Я довольно быстро понял, что под землей по крайней мере столько же этажей, сколько наверху: каждый раз, когда лестница сворачивала, в стене обнаруживалась деревянная дверь, а после третьего поворота мы оказались на маленькой площадке с тремя дверями.

Ведьмак остановился перед средней дверью и повернулся ко мне.

— Подожди здесь, парень. Проснувшись, Мэг всегда поначалу немного нервничает. Нужно дать ей время привыкнуть к тебе.

С этими словами он отдал мне свечу, повернул в замке ключ, шагнул в темноту и закрыл за собой дверь.

Я дожидался снаружи минут десять и, должен признаться, чувствовал себя неуютно. Во-первых, потому, что чем дальше вниз, тем холоднее становилось. И во-вторых, со стороны уходящих вниз ступеней, из-за следующего угла доносились жуткие звуки. В основном шепот, но однажды мне послышался далекий стон, как если бы кому-то там было очень нехорошо.

Потом из-за двери, в которую вошел Ведьмак, донесся приглушенный шум. Казалось, учитель говорит с кем-то негромко, но жестко, потом до меня донесся женский плач. Он, правда, длился недолго, и после был только шепот, как будто оба они не хотели, чтобы я слышал их разговор.

Наконец дверь со скрипом отворилась. Появился Ведьмак, но не один.

— Это Мэг, — сказал он и отступил в сторону, чтобы мне было лучше видно. — Тебе она понравится, парень. Лучше ее в Графстве стряпухи нет.

Мэг оглядела меня сверху донизу и, похоже, удивилась. Я же пораженно таращился на нее. Видите ли, она оказалась самой хорошенькой женщиной, которую мне когда-либо приходилось встречать, и носила остроносые туфли. В первый раз, когда я пришел в Чипенден, во время самого первого урока Ведьмак предостерег меня насчет девушек в остроносых туфлях. «Сознают они это или нет, — говорил он, — некоторые из них ведьмы».

Я не внял его предостережению и пустился в разговоры с Алисой, чем навлек на нас множество неприятностей, хотя в конце она помогла мне выпутаться из них. И вот нате вам пожалуйста: оказывается, мой учитель собственным советам не следует! Правда, Мэг не девушка — она женщина, и все в ней так совершенно, что насмотреться невозможно: глаза, высокие скулы, весь облик…

Хотя ее выдавали волосы — серебряные, такие бывают у людей много старше. Мэг была ростом с меня, едва доставая Ведьмаку до плеча. Приглядевшись к ней внимательно, можно было понять, что она несколько месяцев проспала в холоде и сырости: к волосам пристали кусочки паутины, на выцветшем фиолетовом платье темнели пятна плесени.

Существует несколько разных типов ведьм, и страницы моих записных книжек полны тем, что рассказывал о них Ведьмак во время наших уроков. Однако именно о ведьмах-ламиях я узнал из его дневников, которые прочитал тайком, — мне было велено не заглядывать в них.

Ведьмы-ламии пришли из-за моря и у себя дома питаются кровью людей. В своем естественном состоянии так называемые дикие ведьмы-ламии мало похожи на людей: их тело покрывает чешуя, а длинные жесткие ногти больше походят на когти. Однако их облик может изменяться, и чем дольше они имеют дело с людьми, тем заметнее эти изменения. Постепенно они становятся тем, что называют домашними ламиями, — внешне почти как обычные женщины, вот только вдоль хребта тянется полоска желто-зеленых чешуек. Некоторые из них со временем даже отказываются творить зло. Может, и Мэг стала доброй? Иначе почему Ведьмак не посадил ее в яму, как Костлявую Лиззи?

— Ну, Мэг, — заговорил Ведьмак, — это Том, мой ученик. Он славный малый, и, думаю, вы прекрасно поладите.

Мэг протянула ко мне руку. Я подумал, что она хочет пожать мою, но не успели наши пальцы соприкоснуться, как она внезапно уронила руку — будто обожглась. В глазах вспыхнуло тревожное выражение.

— Где Билли? — вкрадчиво, с оттенком неуверенности спросила она. — Мне нравился Билли.

Я знал, что она говорит о Билли Бредли, прежнем ученике, который умер.

— Билли больше нет, Мэг, — мягко объяснил Ведьмак. — Я ведь тебе уже говорил. Не стоит переживать. Жизнь продолжается. Теперь тебе нужно привыкать к Тому.

— Но ведь придется запомнить еще одно имя, — жалобно сказала Мэг. — К чему стараться, если эти парни такие недолговечные?

Мэг не сразу занялась ужином.

Сначала мне пришлось не меньше десяти раз сбегать к ручью и обратно, таская воду. Когда воды, по ее мнению, было достаточно, она, используя два очага, начала ее греть, но, к моему разочарованию, это не имело никакого отношения к стряпне.

Я помог Ведьмаку затащить на кухню большую железную ванну и наполнить ее горячей водой — для Мэг.

— Мы с тобой пойдем в зал, — заявил он. — Мэг нужно уединиться. Она много месяцев провела в подвале и хочет привести себя в порядок.

Я проворчал — мысленно, — что если бы он не запер ее там, она могла бы содержать дом в чистоте до его возвращения с приходом зимы. И конечно, тут же возникал другой вопрос: почему Ведьмак не брал Мэг с собой в летний дом в Чипендене?

— Вот это и есть зал. — Ведьмак отпер дверь и пригласил меня войти. — Тут мы обычно разговариваем и встречаемся с людьми, которые нуждаются в нашей помощи.

Иметь в доме зал — старая традиция Графства. Это лучшая комната, шикарная, насколько это возможно, и редко используемая — чтобы здесь всегда было чисто и аккуратно для приема гостей. В Чипендене у Ведьмака зала нет, потому что он предпочитает, чтобы люди держались подальше от дома. Именно поэтому они в случае нужды должны приходить на перекресток под ивами, звонить в колокол и ждать. Здесь, похоже, были другие правила.

У нас на ферме зала тоже нет; как-никак, семь сыновей — большая семья, и, пока мы жили в доме, нам нужны были все комнаты в нем. Кстати, мама, родившаяся не в Графстве, считает, что это глупо — иметь зал, который большую часть времени простаивает. «Что толку от лучшей комнаты, которой почти не пользуются? — всегда говорит она. — С людьми можно встретиться где угодно».

Зал Ведьмака шикарным не назвать, но ветхий диван и два кресла выглядели удобными, и в комнате было тепло и уютно. Неудивительно, что, едва присев, я начал клевать носом. День выдался долгий — подумать страшно, сколько миль мы отмахали, если считать всю беготню по хозяйству.

Я сдержал зевок, но обмануть Ведьмака не сумел.

— Я собирался заняться с тобой латынью, но для этого нужна ясная голова, — сказал он. — Сразу после ужина отправляйся в постель, однако поднимись пораньше и повтори глаголы.

Я кивнул.

— Теперь еще кое-что — Хозяин открыл буфет рядом с камином, достал оттуда большую коричневую бутылку и поднял повыше, чтобы я смог разглядеть ее как следует. — Знаешь, что это такое?