«анбурским сукном», как, например, ученик пушечного мастера Харитона Иванова Данила Андреев – такое пожалование выдавалось за партии полковых или верховых пушек.

В 1686–1687 гг., судя по выписке Пушкарского приказа, мортиры на Пушечном дворе, по-видимому, не отливались[97].

* * *

Особо следует сказать о чугунолитейном производстве орудий и боеприпасов. К концу 1670 – началу 1680-х на Тульских и Каширских заводах изготавливали полковые пушки 2, 3, 4-фунтовые разных размеров. 4-фунтовые были семи размеров – от 2 до 3 аршинов 10 вершков и массой от 20 до 32 пудов, 3-фунтовые – восьми размеров: от аршина 9 вершков до 3 аршинов и массой от 17 до 29 пудов, 2-фунтовые – от 1,5 до 2,5 аршина и массой от 13 до 30 пудов. Орудия похожих размеров делали на Звенигородских заводах, однако их выпуск был незначительным. В этой группе Звенигородских мануфактур в 1676 г. числилось всего… 28 рабочих. Известно, что в 1681 г. они были сданы в аренду купцу («гостю») В. Воронину, который занялся их перестройкой. «Воронинские» (Сорокинский и Кезминский) заводы под Звенигородом работали до смерти владельца в 1701 г., а затем попали в аренду к англичанину Б. Томасову.

К 1689 г. в комплекс Тульско-Каширских заводов была включена постройка железного завода на р. Дугна, но вскоре из-за смерти владельца, молодого Христиана Марселиса, строительство прервалось.

К 1680-м гг. железоделательным заводам, управляемым иностранцами, нужна была глубокая модернизация. Плотины, которые были раскиданы на мелких несудоходных речках, могли обеспечить работой только доменное или, в крайнем случае, молотовый цеха. Как отмечает С. Г. Струмилин, «гидротехника XVII в. была еще очень несовершенной, плотины то и дело срывало внешними водами»[98].

Многие плотины приходилось заново отстраивать. Оттого, а также из-за дефицита мастеров, руды и по др. причинам военное производство было неравномерным – не всегда приходилось обеспечить заказы в полной мере. Кроме этого, истощались рудники, большие лесные массивы оказались вырублены – и если в 1647 г. в Тульско-Каширские домны дрова доставлялись с шести верст, то к 1690 г. – с 13 верст.

По описям заводов в доменных цехах, где имелась чугунолитейная, ставились и «вертельные» со станком для «сверления водою» – отлитые болванки пушек после удаления сердечников рассверливались на таких станках с помощью энергии водяного колеса.

Постепенно увеличивается количество доменных и лотовых заводов по всей стране. Заводской комплекс на реках Протве и Угодке, которым управлял иноземец Филимон Акема, после смерти последнего перешел к семейству Меллеров. Но к 1680 г. завод на Протве (Поротовский) был закрыт из-за нерентабельности, и его функции по выплавке чугуна перешли к новопостроенному заводу на р. Устье[99]. Фоймогубские доменные и молотовые цеха на р. Устьматке у Верхозера были построены около 1685 г.[100] В январе 1681 г. на Усть-рецком заводе «железо из руды плавить начато»[101].

После смерти датского предпринимателя Петра Марселиса, ввиду малолетства его сына Христиана, управление группой доменных заводов под Тулой и Каширой перешло к душеприказчику Генриху Бутенанту[102]. С 1678 г. Бутенант оказался душеприказчиком еще одного владельца железодобывающих заводов Е. Фандергартена[103]. В 1679 г. Бутенант получил разрешение на строительство железоделательных заводов в Заонежье[104].

Генрих активно стремился расширить чугунолитейное производство, справедливо полагая, что работа части заводов на речных плотинах может быть остановлена или вовсе прекращена из-за весенних паводков. С 1676 по 1685 г. в Олонецком уезде он построил два доменных и три молотовых заводов, которые уже к началу XVIII в. были закрыты.

В отделе рукописей РГБ хранится часть документации Пушкарского приказа (Ф. 256 Румянцева. № 102) за 1680-е гг., в которой отражены несколько заказов в чугунолитейные заводы Марселиса. В 1685 г., например, для вооружения крепостей было велено сделать «чюгунных железных полковых пятьдесят пищалей длиною по четыре аршина ядром по три гривенки самым добрым мастерством»[105].

В феврале 1685 г. по росписи Пушкарского приказа у Христиана Марселиса «чюгунных железных пищалей в готовности» («а по скаске гранатных мастеров те пищали и ядра к стрелбе готовы»):

3 пищали по 3 фунта (массой в 22 пуда ствол), к ним 8200 ядер;

48 пищали по 4,5 фунта (массой в 45 пудов ствол), к ним 495 ядер.

Военную продукцию принимали в казну по цене в 10 алтын/ пуд за пищали и 8 алтын/пуд за ядра «и будет великие государи укажут в черкасские новопостроенные городы, в Ахтарской, в Изюм, в Харьков указное число 10 пищалей отпустить з железных заводов»[106].

В марте 1685 г. последовал указ «на Тульских и на Каширских железных заводах вылить чюгунных железных полковых пятьдесят пищалей длиною по четыре аршина ядром по три гривенки самым добрым мастерством, чтоб сверху и изнутри свищей и раковин не было, а зделав те пищали, разослать по городом, и с которых городов взяты медные тюфяки, и о том на заводы к иноземцу Хрестьяну Марселису послать память…»[107] 135 старых медных тюфяков с 31 города было собрано на переплавку, а их место заняли 50 трехфунтовых чугунных пищалей.

Документ об отпуске пищалей с Тульско-Каширских заводов

Подобные указы были и ранее, в 1672–1677 гг.[108], но они были локального характера, и только с 1685 г. пошли наиболее массовые сборы старых пищалей и замена их чугунными орудиями.

К сожалению, неизвестно, поставлялись ли пушки в казну с других, основанных к 1685 г., заводов – фрагментарная информация сохранилась только о десятках тысяч чугунных ядер и гранат.

В целом можно сказать, что крупные правительственные заказы на производство чугунных орудий были направлены, в первую очередь с целью заменить устаревшее бронзовое вооружение в городах.

Но из-за таких кардинальных перевооружений на сегодняшний день в музеях не сохранилось ни одного бронзового старого тюфяка XV–XVI вв.

Артиллерия в походах

К 1670–1680 гг. с московского Пушечного двора в солдатские, драгунские и стрелецкие полки поступали партии из десятков новоотлитых «длинных» полковых пищалей (калибр 2 фунта, длина 3 аршина 7 вершков).

Так, в 1680 г. в Севск для полковой службы Пушкарский приказ прислал 98 медных двухфунтовых пищалей с длиной ствола в 3 аршина и 7 вершков, отлитых в 1660–1680 гг.[109] Такого количества орудий могло хватить на 15 полков.

В ноябре 1676 г. Федор Алексеевич пожаловал 232 человек пушкарского чина хмельными напитками из своего погреба в честь праздника Казанской Богородицы[110]. Но пушкари среди пожалованных составляли незначительную часть, так как значительный корпус московских пушкарей был командирован в полковую службу (у полковых орудий) в состав действующей против турок армии.

На смотре 26–27 июля 1677 г. армия кн. Г.