что дорого платит. Правда, обед и ужин был простоват – одну неделю для Владимира Ильича убивали барана, которым кормили его изо дня в день, пока всего не съест; как съест – покупали на неделю мяса, работница во дворе в корыте… рубила купленное мясо на котлеты для Владимира Ильича, тоже на целую неделю… В общем, ссылка прошла неплохо».[34] Сам Ильич ещё в октябре 1897 года с удовлетворением писал матери: «Все нашли, что я растолстел за лето, загорел и высмотрю совсем сибиряком. Вот что значит охота и деревенская жизнь! Сразу все питерские болести побоку!»[35] Это подтвердила и Надежда Константиновна, через несколько дней после приезда в Шушенское написав Марии Александровне Ульяновой: «По-моему, он ужасно поздоровел, и вид у него блестящий сравнительно с тем, какой был в Питере. Одна здешняя обитательница полька говорит: “Пан Ульянов всегда весел”. Увлекается он страшно охотой, да и все тут вообще завзятые охотники, так что скоро и я, надо думать, буду высматривать всяких уток, чирков и т. п. зверей».[36]

Питались Владимир Ильич и Надежда Константиновна целиком за казённый счёт. А на дополнительные расходы, например, на дантиста, к которому Ульянов ездил лечиться в самый губернский центр Красноярск, исправно поступали переводы от Марии Александровны. Мать Ленина поддерживала детей с помощью специального денежного фонда, который составили доходы от проданной недвижимости: дома в Самаре, имения Кокушкино, хутора Алакаевка. Получал Ульянов и литературные гонорары, хотя и не очень большие. На эти гонорары он в основном покупал нужные для работы книги, которые родные исправно высылали в Шушенское.

Но не только и даже не столько политико-экономические статьи занимали его в ссылке. Мария Ильинична Ульянова вспоминала: «Если Владимир Ильич умел систематично, усидчиво и крайне плодотворно работать, то он умел и отдыхать… Лучшим отдыхом для него была близость к природе и безлюдье».[37] Шушенское в этом смысле было почти идеальным местом. Надежда Константиновна так рисует их занятия в одном из писем свекрови: «В Шуше очень даже хорошо летом. Мы каждый день ходим по вечерам гулять, мама-то далеко не ходит, ну а мы иногда и подальше куда-нибудь отправляемся. Вечером тут совсем в воздухе сырости нет и гулять отлично. Комаров тут много, и мы пошили себе сетки, но комары почему-то специально едят Володю, а в общем жить дают. Гулять с нами ходит знаменитая “охотничья” собака, которая всё время, как сумасшедшая, гоняет птиц, чем всегда возмущает Володю. Володя на охоту это время не ходит (охотник он всё же не особенно страстный), птицы что ли на гнёздах сидят, и даже охотничьи сапоги снесены на погреб. Вместо охоты Володя попробовал было заняться рыбной ловлей, ездил как-то за Енисей налимов удить, но после последней поездки, когда не удалось поймать ни одной рыбёшки, что-то больше нет разговору о налимах. А за Енисеем чудо как хорошо! Мы как-то ездили туда с массой всякого рода приключений, так очень хорошо было. Жарко теперь. Купаться надо ходить довольно далеко. Теперь выработался проект купаться по утрам и для этого вставать в 6 ч. утра. Не знаю уж, долго ли продержится такой режим, сегодня купание состоялось. Вообще теперешняя наша жизнь напоминает “форменную” дачную жизнь, только хозяйства своего нет».[38]

Мария Ильинична также вспоминала: «Жизнь в ссылке оказала хорошее действие на здоровье Владимира Ильича – он вел там правильный образ жизни, много гулял и в результате значительно окреп и поправился. Но чем больше приближался конец «шушенского сидения», тем Владимир Ильич становился нервнее: с одной стороны, он обеспокоился, что срок ссылки будет ему продлен, с другой – волновали мысли и планы о дальнейшей работе. Владимир Ильич похудел, стал страдать бессонницей и, помню, поразил и мать, и всех нас своим видом, когда наконец выбрался из Сибири и приехал к нам в Москву».[39]

Охотником и рыбаком Владимир Ильич, видно, был не слишком удачливым. Так же как Надежда Константиновна хозяйкой была никакой. Потому и было необходимо постоянное присутствие матери, что у дочери-революционерки всё из рук валилось. Крупская вспоминала: «Мы с мамой воевали с русской печкой. Вначале случалось, что я опрокидывала ухватом суп с клёцками, которые рассыпались по исподу».[40] Пришлось взять прислугу. 14 октября 1898 года Крупская писала матери Ленина: «Наняли девочку, которая теперь и помогает маме по хозяйству и всю черную работу справляет».[41]

29 января 1900 года у Ульянова истёк срок ссылки. Крупской пришлось отбыть в Уфу, где предстояло дожидаться окончания её ссылки. Следовать во Псков, который избрал местом жительства муж, жене не разрешили. Владимир Ильич выбрал этот город прежде всего из-за близости к Петербургу, где надеялся периодически бывать: заниматься в библиотеке, налаживать прерванные арестом и ссылкой связи. В принципе он мог бы выбрать местом жительства Уфу, но для Ленина интересы дела всегда стояли выше личных. К тому же он подал прошение на выезд за границу, откуда из Пскова ехать было гораздо ближе, чем из Уфы. Но когда в марте 1900 года Надежда Константиновна заболела, Владимир Ильич добился разрешения полицейских властей навестить её, и прожил в Уфе три недели (к приезду мужа Крупская уже поправилась).

В ссылке Ленин написал по ранее собранному материалу книгу «Развитие капитализма в России», в которой доказывал, что, несмотря на преобладание крестьянства, Россия – страна капиталистическая. После окончания ссылки в феврале 1900 года Ленин, Мартов и А.Н. Потресов посетили ряд городов для установления связи с социал-демократическими организациями. 26 февраля 1900 года Ульянов прибыл в Псков, где ему разрешили проживать после ссылки. Там в апреле 1900 года состоялось организационное совещание по созданию общероссийской рабочей газеты «Искра», в котором приняли участие В.И. Ульянов-Ленин, С.И. Радченко, П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановский, Л. Мартов, А.Н. Потресов, А.М. Стопани.

В Пскове Ленин встретился с тогдашним легальным марксистом и будущим кадетом и непримиримым противником большевиков князем Владимиром Андреевичем Оболенским. Тот оставил в своих мемуарах примечательный портрет Ильича: «В.И. Ульянов, впоследствии Ленин, имел очень невзрачную наружность. Небольшого роста, как коленка лысый, несмотря на свой молодой возраст, с серым лицом, слегка выдающимися скулами, жёлтенькой бородкой и маленькими хитроватыми глазками, он своим внешним видом скорее напоминал приказчика мучного лабаза, чем интеллигента».[42] И еще Владимир Андреевич утверждал: «Он был настолько поглощён социально-политическими вопросами, что никогда на другие темы не разговаривал с нами. Я даже представить себе не могу его разговаривающим о поэзии, живописи, музыке, ещё меньше – о любви, о