Начальство, понятное дело, не любит, когда его перебивают, поэтому все остатки либерализма и демократической свободы слова с чела майора словно ветром сдуло. Раимов врезал кулаком по столу, продемонстрировав всему залу, что в его хрупком тельце кроется недюжинная сила, а затем рявкнул, вновь показав всем присутствующим, каким виртуозным может быть русский мат.

— Есаул Пацук! — обратился Раимов к украинцу, после того, как закончил ругаться. После столь официального обращения с Миколы все вальяжность как рукой сняло. Натянув на оселедец фуражку, он вскочил с места и вытянулся по стойке смирно.

— Я, — рявкнул Пацук, показывая всему миру, что по части командного голоса украинцы кое-кому еще и фору дать могут.

— Если ты, есаул, в моем присутствии еще раз позволишь себе расистские выпады хотя бы в чей-нибудь адрес, получишь десять суток ареста. Сразу скажу, что проводить их будешь в хлеву, вместе со свиньями! — заявил Раимов тут же задумчиво покачал головой. — Хотя нет. В хлев ты не пойдешь, поскольку для свиней это слишком опасно. Но ты уж поверь мне, есаул, я найду, куда тебя запереть! Ясно?

— Так точно, товарищ майор! — ответил Пацук и, дождавшись команды «вольно», опустился на свое место. А майор с отеческой теплотой и строгостью в голосе произнес:

— Запомните, ребята, вы теперь одна команда. Вам теперь вместе жить, вместе пить, вместе есть и совместными усилиями спину друг другу в бою прикрывать… Но об этом поговорим позже, а сейчас пора вернуться к повестке дня общего собрания личного состава. Итак, сюда вас всех отправили для того, чтобы вы стали первым отрядом, способным дать вторжению пришельцев реальный отпор…

В этот раз никаких воплей в ответ на реплику Раимова не последовало, и майор спокойно смог продолжить доклад. Правда, теперь от запланированной заранее пространственной речи ему пришлось отказаться, поэтому Раимов изменил регламент собрания и вместо воззваний к патриотизму своих подчиненных перешел к представлению оных друг другу. Так Шныгин узнал, что всклокоченный профессор за столом, Петр Данилович Зубов, возглавляет научную группу проекта и является Эйнштейном, Менделеевым, Ньютоном и Марией Склодовской-Кюри вместе взятыми.

Маленький японо-китаец, что до сих пор крутился около танка, оказался просто японцем. Звали его Хиро Харакири, и был он одним из самых выдающихся специалистов по компьютерным технологиям современности. Настолько выдающимся, что Бил Гейтс его рожу на дух не выносил и специально повесил фотографию Харакири у себя в кабинете, чтобы в момент жесточайшей депрессии, вызванной очередным падением курса акций «Майкрософта» на мировом рынке, швырять в изображение японца различными частями раритетного «Пентиума-133».

С мужчиной в строгом костюме и с вечной сатанинской улыбкой на лице Шныгин так толком не разобрался. Нет, с именем этого персонажа ему было всю ясно — человека звали Пьер Гобе. Был он французом, чьи предки при Наполеоне Бонапарте эмигрировали в Канаду, а во времена Жака Ширака вернулись обратно… То есть, не те же самые предки, конечно, хотя Пьер почему-то утверждал обратное. Французу, естественно, никто не верил, но спорить с ним не решались, поскольку ходили слухи, что Гобе своей идиотской улыбочкой довел до сумасшествия целое племя канадских апачей.

Совершил он сей неблаговидный поступок от того, что прочитал в какой-то записке своего предка о том, что вождю этого племени оный предок в 1808 году оставил на хранение ключ от шкатулки, где деньги лежат. Вот и приставал Гобе к индейцам, пытаясь узнать, где спрятался указанный предком вождь и почему он не хочет отдать «подателю сего письма» отданный ему на хранение ключ. В итоге все племя сошло с ума и сбежало на Аляску, а Гобе вернулся домой и преспокойно стал психологом. Шныгин о психологах, конечно, слышал, но поскольку в России таких невиданных зверей для малоимущего населения сроду не водилось, не имел никакого представления о том, чем специалисты в этой области профессии занимаются.

Остальных старшина уже знал, но был вынужден выслушивать, как Раимов представляет их друг другу. Ну а когда с процедурой знакомства было покончено, майор кратко обрисовал, зачем вся эта масса разношерстых людей собралась в одном месте. Он рассказал о том, что масса газетных публикаций о том, что Землю посетили пришельцы, была не выдумкой, а реальностью. Вкратце поведал о том, как правители самых могущественных государств безуспешно пытались бороться с этим нашествием и, наконец, собравшись вместе, решили организовать совместный проект.

— Наша цель, товарищи, господа и прочие граждане, заключается в том, что мы должны отыскать эффективное средство для борьбы с нашествием, — закончил свою речь Раимов. — В первую очередь нашей задачей является сбор информации об инопланетянах, захват их технологий, ну и, по возможности, пресечение активности пришельцев в густонаселенных районах. Сейчас профессор Зубов сделает вам доклад, а затем можете задавать свои вопросы.

Всклокоченный профессор на секунду перестал вертеться, как уж на сковородке, встал и совершенно обычно походкой подошел к занавешенному стенду. Затем его движения вновь стали лихорадочными, и вместо того, чтобы спокойно отодвинуть занавеску в сторону, Зубов сорвал ее и бросил на пол. Туда же полетел и первый плакат, изображавший привычных русскому взору «зеленых чертиков». Ткнув указкой в это наглядное пособие, увидеть которое теперь можно было только с потолка, профессор проговорил:

— Пришельцы бывают нескольких типов. Первый из них вы видели. Если не все, то я уж точно. Поэтому говорить о них много не будем. Скажу лишь то, что появились на земле они с возникновением человечества и, видимо, являлись передовыми отрядами разведки, подготавливающими вторжение. Второй тип, — Зубов элегантным движением указки выколол изображенному на следующем плакате монстру правый глаз, — появился совсем недавно. Они, как вы видите, длинноухие, длинноносые и, по непроверенным наукой фактам, могут еще и летать. Сволочи! — профессор сорвал плакат со стенда и, судорожно скомкав его, зашвырнул в зрительный зал, представив на суд зрителей совершенно чистый лист бумаги. — В описании третьего типа пришельцев очевидцы расходятся, поэтому я вам его не нарисовал. Увидите все сами, а пока я вам расскажу о некоторых особенностях национальной охоты…

С этими словами Зубов взялся за пересказ сюжета известного почти всему миру фильма и остановился только тогда, когда Харакири-сан заявил, что у милиционера Семенова спросили не «налить тебе выпить?», а «водку пить будешь?» Профессор удивленно посмотрел на компьютерщика, затем, заявив, что к делу это не относится и он вообще отказывается рассказывать, когда его перебивают, вернулся на свое место.

— И что, милиционер Семенов водку выпил? — с трепетом в голосе поинтересовался у Шныгина американский «морской котик».

— Конечно, темнота ты необразованная, — несказанно удивился старшина. — Кто же ее, родимую, отказывается пить. Тем более на халяву…

— Капрал Кедман, вы что-то хотели спросить? — поинтересовался со своего места Раимов, не расслышавший, о чем идет речь в задних рядах.

— Так точно, сэр! — вскочил со стула американец. — Позвольте узнать, почему для выполнения этой операции были выбраны именно мы?