– Изумительно, – выдыхаю я, жадно оглядывая обстановку.

Ханна, которая тоже сняла обувь и надела тапочки, улыбается в ответ. У нее острые розовые нордические скулы. У Сета лицо тоже угловатое, квадратная челюсть и длинный прямой нос. Интересно, что за божественное создание у них получится… Меня потряхивает при мысли об их ребенке. Их ребенке. Их поездке в Мексику. Их доме.

– Кстати, я Ханна, – представляется она и ведет меня наверх. И рассказывает, что сто лет назад этот дом один мужчина построил для своей новой жены. Ну что же, замечательно! А теперь вот в нем живет новая, улучшенная жена Сета. Я согласилась на все это всего год назад – наши планы разрушились, но любовь осталась. Я хотела угодить ему, как, видимо, хотела и Вторник, когда соглашалась на меня.

Она проводит меня через несколько спален и две отреставрированные ванные комнаты. Я высматриваю фотографии, но их по-прежнему нет. Потом она ведет меня вниз, показать гостиную и кухню. В кухню я влюбляюсь с первого взгляда. В три раза больше моей крохотной кухоньки – там достаточно места, чтобы приготовить несколько пиров одновременно. Проследив за моим взглядом, Ханна широко улыбается.

– Она не всегда была такой большой. Я решила пожертвовать второй гостиной, чтобы расширить кухню. Мы любим развлекаться.

– Здорово!

– Тут были желтые шкафы и черно-белый клетчатый пол. – Она морщит нос. Я представляю старинную кухню с промасленными шкафами, возможно, вручную покрашенными первым владельцем.

– Мы ее ненавидели. Наверное, другие видят в подобных вещах очарование старины, но мне не терпелось ее сменить.

Мы! Очередной шок. Мой Сет не любит развлекаться. Я пытаюсь представить, как он стоит под яркими лучами потолочного освещения и режет на мраморной доске лук, пока Ханна достает что-то из духовки. Это слишком. У меня вдруг начинает кружиться голова. Я поднимаю руку к лицу и хватаюсь за стул.

– Вы в порядке? – обеспокоенно спрашивает Ханна. Она вытаскивает из-под столешницы стул, и я сажусь.

– Давайте налью воды, – предлагает она.

Ханна приносит высокий стакан с водой, и я пью, пытаясь вспомнить, когда пила в последний раз. Чай за обедом и бокал розового вина. Вероятно, у меня обезвоживание.

– Послушай, Ханна, ты ведь пустила в дом незнакомого человека. Я могу оказаться, например, маньяком. А ты наливаешь мне воду, – удивляюсь я, покачивая головой. – Так нельзя.

Она проказливо улыбается, глядя на меня озорным взглядом. Она значительно моложе меня, но в ней есть нечто величественное и старомодное. Не представляю, чтобы она выпила слишком много коктейлей и всю ночь блевала в туалете, как я в подростковые годы. Нет, эта женщина слишком собранна, слишком ответственна и слишком хорошо воспитана. Я поняла, что так зацепило Сета – элегантность. Идеальная мать идеального ребенка.

– Думаю, сейчас подходящее время перекусить. Я не ела, – игриво замечает она, что-то бубнит себе под нос и идет к холодильнику, а потом к буфету. И возвращается с деревянной доской, на которой виднеются разные сыры, крекеры и фрукты, разложенные очень художественно и по-взрослому. Я чувствую симпатию к ней, к ее желанию накормить незнакомца. Я бы сделала то же самое. Съедаю несколько кусочков сыра, и мне сразу становится лучше.

За едой она рассказывает мне, что работает фотографом-фрилансером. Я спрашиваю, ее ли работы висят в коридоре. Сияя, она говорит, что да. И снова возникает вопрос – почему нигде нет семейных фотографий? Уж у фотографа-то дома они точно должны быть.

– Чем вы занимаетесь? – спрашивает она, и я отвечаю, что медсестра.

– В нашей региональной больнице?

– Нет-нет. Я приехала сюда с мужем на выходные. Я живу в Сиэтле.

В подробности я не вдаюсь – боюсь себя выдать. Мы еще немного беседуем о больницах и реставрации красивого дома Ханны, и я встаю.

– Я отняла достаточно вашего времени, – с теплой улыбкой признаю я. – Это было так мило с вашей стороны. Можно я приглашу вас на обед, когда приеду в следующий раз?

– С удовольствием, – радостно откликается она. – Я не из Орегона. Переехала сюда к мужу, и друзей пока немного.

– А откуда вы? – Я наклоняю голову набок, пытаясь вспомнить, рассказывал ли Сет.

– Юта.

По коже бегут мурашки. Сет тоже из Юты. Они с Ханной были знакомы, когда он там жил? Невозможно. Это первая жена – Вторник, и в Юте он был с ней. У Сета и Ханны большая разница в возрасте, вряд ли они учились вместе в школе.

Ханна достает из заднего кармана телефон, и я диктую ей свой номер.

Я иду в прихожую и надеваю туфли. Мне вдруг невыносимо захотелось уйти. О чем я вообще думала? Сет мог заехать домой в обеденный перерыв и обнаружить меня с Ханной. Что бы он сказал, обнаружив вместе двух жен? Я подхожу к входной двери и наклоняюсь поправить завернувшийся задник туфли. И вдруг вижу на полу возле окна осколок стекла – длинный и зазубренный. Поднимаю его и зажимаю в руке. Из стены торчит пустой гвоздь, там когда-то висела картина. Я поворачиваюсь и показываю стекло Ханне.

– Оно было на полу. Можно порезать ногу…

Она благодарит и забирает у меня стекляшку, но я замечаю, что у нее покраснела шея.

– Наверное, это от фотографии, которая там висела. Она упала со стены.

Я киваю. Бывает. Но потом, когда она отводит руку, осторожно зажав осколок двумя пальцами, я замечаю у нее на предплечье несколько внушительных синяков. Они только становятся синими. Я быстро отвожу взгляд, чтобы она не заметила, и открываю дверь.

– Тогда до свидания.

Она машет рукой и закрывает дверь.

Всю дорогу к машине я думаю о ее синяках. Похожи ли они на следы пальцев? Нет, – убеждаю я себя. – Ты выдумываешь.

У меня едва остается время вернуться в отель и принять душ, прежде чем встретиться с Сетом за ужином. Я вела машину рассеянно и едва не врезалась в почтовый фургон, остановившийся на светофоре. Ханна, Ханна, Ханна. Ее лицо проплывает перед глазами. На мне его любимое черное платье, обтягивающее во всех нужных местах, а волосы свободно лежат на плечах. Под платьем белье, купленное сегодня днем. Кружево натирает кожу, я представляю в таком же комплекте Ханну и мысленно сравниваю себя с ней. Нас ждет прекрасный вечер, напоминаю я себе. Мне не терпится наверстать украденные дни. Это немного напоминает измену и потому особенно меня возбуждает. Возможно, до Ханны мне далеко, но он предпочел провести вечер со мной. Я звоню Сету уточнить время бронирования, и достаточно одного звука его голоса, чтобы согреться.

– Сколько ты потратила? – спрашивает он.

Разумеется, он шутит. Ему нравится изображать бережливость, когда я трачу деньги, но он всегда просит показать ему, что я купила, и комментирует покупки. Я действительно интересна мужу, а это редкость.