– Мама, иди сюда! – крикнула дочь. – Тут пчела, она может укусить.

– Ты что, уже с пчелой сама не можешь справиться? Ты выросла на редкость инфантильной, Маруся! Надя! Надя! Иди наверх, у них там что-то случилось!

На этом мама посчитала долг выполненным и затихла.

– С ума сойти, – разозлилась Маша. – И это называется бабушка.

– Чего тут у вас? – в комнату ввалилась Надежда.

– Надя, да вы что, обалдели! – взвизгнула Маша. – В детскую в рабочей одежде! Тут же миллиарды микробов!

– Чай не в навозе копалась, – примирительно прогудела Надя, выгоняя пчелу на улицу. – А воздух вообще состоит из микробов, так что чем ближе ребенок к грязи, тем меньше будет болеть.

– Вот-вот, – подала голос бабушка. – Ты росла изнеженной, поэтому часто болела.

– Какие тут все умные, – раздраженно констатировала Маша. – Давайте его изваляем в грязи и посмотрим, что получится.

– А давайте! – обрадовано чирикнула «бабуля».

– Зачем валять? – примирительно проворчала Надя. – Пусть сам ползает.

Сглотнув горячий комок, распиравший горло, и с трудом сдержав слезы, Маша покосилась на телефон. Муж со вчерашнего дня был «вне зоны действия сети». Даже пожаловаться некому! И не только на маму с этой безумной хохотухинской аборигенкой, но и на мужа. Где он может быть? Телефон сломался? Разрядился? Что-то случилось? Или…

Про «или» думать не хотелось, но в голову лезли мысли именно из этой серии. Если поделиться с подругами, то заранее можно предположить, что они скажут. Алина-то, может, еще и утешит, а вот Рита…

С другой стороны, Маша и сама бы кому угодно расписала массу вариантов объяснений, почему муж второй день не звонит жене на дачу, отключив трубку. Выходные. Даже у секретарши не узнать, в чем дело. А папа в командировке.

То, что отец не взял с собой Алексея, Маша знала наверняка.

Тогда кто его взял с собой, спрашивается?! Вечером Алексей обещал приехать. Если не приедет, тогда…

– Маша, позвони Алеше, напомни про черешню! – крикнула мама.

– У него трубка не работает со вчерашнего дня, – машинально ответила дочь и тут же осеклась.

Через пару секунд тягостного молчания Диана Аркадьевна констатировала:

– Загулял.

– Или в аварию попал, – дипломатично уравновесила страшное предположение Надя. Потом, подумав, добавила утешительных подробностей: – Не насмерть. Но телефончик сломался.

– Дурдом, – всхлипнула Маша и выхватила из кровати сына, пытавшегося засунуть в рот собственную пятку. – Никитоша, ты один меня любишь.

Ребенок недовольно закрутил головой и снова заревел.

Алексей приехал поздно. Усталый и недовольный. Объясняться по поводу трубки не пожелал и, наскоро поев, лег спать. Ошеломленная Маша ушла в сад плакать.

Утром она твердо решила вызвать на консультацию подруг. Надо было срочно возвращаться в город. Интуиция суетливой курицей заполошно билась в груди и мешала сосредоточиться.

Повертевшись в кровати и поняв, что мужа рядом нет, Маша испуганно вскочила. Отпускать его без объяснений нельзя. Она не мама, чтобы закрывать глаза на ночные отлучки и молча терпеть. Тем более, что положение позволяет диктовать условия. Скорее Алексей зависит от нее, чем Маша от него. Никогда раньше эта крамольная мысль не приходила ей в голову. Маша ужаснулась:

– Неужели именно так заканчивается любовь?

Нет, любовь была. Только к ней примешался страх потери и колючие сомнения, сорняками разраставшиеся в душе.

– А вот мы сейчас полетим! Самолеты – на взлет! У-у-у-у! – раздался внизу голос мужа, которому вторил заливистый смех Никиты.

Они играли в саду. Эта мирная лубочная картинка никак не вязалась с бурей в Машиной душе. Следовало немедленно расставить все по местам. Действовать надо было аккуратно. Если жертву загонять в угол, то даже самое безобидное создание начнет огрызаться.

– Мышь, загрызшая кошку, – пробормотала Маша, нервно наводя красоту на помятом личике.

Если у него в городе кто-то есть, то пусть сравнит и содрогнется от собственной глупости!

Придирчиво изучив отражение и отогнав крамольную мысль о том, что яркий макияж вкупе с бриллиантовым комплектом в условиях летнего хохотухинского утра выглядит так же неуместно, как шляпка на корове или бант на помойном ведре, Маша вздохнула.

А что, если она все придумала? И ничего такого не было. Что лучше: подозревать и мастерски разоблачить предательство, будучи обманутой, или жить в наивном неведении, не зная и не желая знать, обманывают тебя или нет?

– Вопрос риторический! – Маша показала сама себе язык. – Я подумаю об этом завтра.

Чувствуя себя столь же смышленой, как Скарлет О’Хара, она пошла искать ответ на свой риторический вопрос.

Поссориться всегда проще, чем восстановить мир и понимание. Иногда после выяснения отношений от чувств могут остаться руины, не подлежащие восстановлению. Всегда надо иметь пути для отступления, чтобы не обострить ситуацию и не ввергнуть ее в штопор, из которого уже не выйти.

Но Маша опоздала.

Диане Аркадьевне не спалось, и она, раздраженная и разбитая, выползла на свежий воздух. Мадам Кузнецова была женщиной до мозга костей, поэтому никогда не позволяла себе расслабиться в плане внешности. Из опочивальни она появлялась лишь с тщательно уложенными волосами, надушенная и нарядная.

Этим утром вдруг выяснилось, что корни отросли и немедленно нужно ехать в парикмахерскую, тональный крем не ложится, плохо размазываясь и подчеркивая морщины у глаз, а цветастый крепдешиновый сарафан старит и без того не особо свежее лицо. Увенчав головку шляпкой с широкими полями, по которым были разбросаны цветы, и сунув ноги в сабо с восьмисантиметровой платформой, Диана Аркадьевна выплыла в сад.

Оглядев газон, хозяйка «поместья» остолбенела и на мгновение потеряла дар речи. Если день не задался с утра, то дальше будет только хуже. В изумрудной, криво постриженной траве там и сям торчали голубые кладбищенские цветочки: голубые тряпочки на пластмассовых штырьках.

– Надя! – заорала Диана Аркадьевна, живо представляя себе, как сейчас будет распекать горе-садовницу. Самое обидное, что средства позволяли нанять самого лучшего, нормального садовника и вполне квалифицированную прислугу, но муж упрямо твердил, что это барство, и если супруга желает изображать интеллигентку на природе, то это ее личные проблемы. Максимум, на что он согласился, купить коттедж, да и то только потому, что внуку нужен был свежий воздух. Сам он в Хохотухино приезжал лишь пару раз и остался крайне недоволен обилием комаров и наличием жены, требовавшей прогуляться по окрестностям и полюбоваться красотами. На хохотухинские красоты Максиму Михайловичу было глубоко наплевать, а на комариные укусы у него обнаружилась аллергия. Единственное, что его радовало, это то, что жена неожиданно выразила горячее желание побыть с внуком и дочерью, мотивировав столь несвойственную ей заботу тем, что Маше нужна моральная поддержка.