– Забудь об этом, – проворчал Ник себе под нос.

Рэмбо, который спал у его ног, свернувшись в клубочек, тут же поднял голову и навострил уши. Ник рассеянно погладил пса по голове, пытаясь придумать ответ, который втянет Мэгги в дружеские отношения. Ему надо поближе познакомиться с ней, узнать ее привычки.

Ему надо делать свою работу.

Он снова перечитал сообщение Мэгги. Что бы такое написать, изображая доброго и чувствительного парня? Женщины любят мужчин, у которых присутствует женское начало, так ведь?

Может, и так. Вот только будучи копом, он не видел у себя в характере никакого женского начала, а ему хотелось понравиться Мэгги таким, какой он есть. Может, это перебило бы ее изначальное желание отказать. Или даже больше. Но ему хотелось остаться честным настолько, насколько позволит работа под прикрытием. Он написал, что ему на самом деле нравится, чего он терпеть не может, а еще – о чем мечтает. И отослал сообщение. Она могла завернуть его до того, как удастся попросить ее о свидании, но он надеялся, что «Джон» сможет проскользнуть под ее броню.

– Мамочка, я профнулся!

Мэгги скосила взгляд на круглое личико, склонившееся над ней, и застонала.

– Зак, еще даже не рассвело.

– Мофно, я посмотрю мульфики? – спросил тот.

Мэгги улыбнулась его шепелявости, страстно желая, чтобы поскорее наступил день, когда Зак сможет включить телевизор без ее помощи. Но потом вспомнила, что он и так растет очень быстро, и пожалела о своем мимолетном желании. В свои три года он был на идеальной стадии развития – подгузники, колыбелька и высокий стульчик остались позади, но он до сих пор любит, чтобы его обнимали, и обожает обниматься сам.

Заставив себя вылезти из теплой постели, она притянула к себе Зака и расцеловала его. Посадив сына на диван смотреть «Утиные истории», она включила кофеварку и сунула в тостер замороженные вафли. Было позднее, чем ей казалось; открыв жалюзи, она увидела, что солнце уже встало. Надо принять душ, и она будет готова к осаде дома Аткинсона.

– Хочешь есть? – спросила она у Зака.

Тот не ответил, поглощенный мультиками. Мэгги приготовила ему вафли с арахисовым маслом, как он любил, и принесла на подносе.

– Я иду в душ, малыш.

– Хорошо. – И после паузы: – Мамочка?

– М-м-м?

– Я буду тут, – сказал он, вгрызаясь в вафлю.

Мэгги взлохматила ему волосы и заторопилась в спальню, но, прежде чем сбросить ночную рубашку и включить душ, проверила электронную почту, желая узнать, не ответил ли ей Горный байкер.

Оказалось, ответил, его сообщение было на самом верху списка.

Дорогая Мэгги.

Ты кажешься мне милой и красивой.

Красивой? Как он мог прийти к такому выводу из ее письма? А милой? Этот парень или убежденный оптимист, или просто очень одинок. Но, несмотря ни на что, его слова были ей приятны.

Что до меня, то я люблю горные велосипеды, паруса, пляжный волейбол и юридические триллеры[4]. Терпеть не могу шпинат, вне зависимости от его питательной ценности, бестолковых водителей и людей, которые пытаются убедить весь мир, что мужчины и женщины во всем должны быть равны. Мне нравятся те различия, которые есть между полами.

Я вырос в большой католической семье. У меня три сестры и два брата, мать-домохозяйка и отец – управляющий большим медным рудником в Юте. Четыре года назад он отошел от дел. Родители у нас строгие, но мы всегда знали, что нас любят, и, вероятно, это спасло всех от обращения к психиатру. Сейчас родители надеются, что я найду себе жену и осяду где-нибудь с кучей детишек; но пусть это тебя не беспокоит. Работа отнимает все мое время. И я очень сомневаюсь, что в ближайшее время женюсь…

Горный байкер. Привет, Мэгги.

Мэгги моргнула, когда синее окошечко мини-чата внезапно появилось у нее на экране. Горный байкер приглашал ее к разговору. Она запаниковала и отключила чат, решив выйти из виртуальной игры в знакомства.

Но ей уже давно не шестнадцать. Она уже не школьница в немодной одежде и со скобками на зубах, а этот парень ничего о ней не знает. Ей нет нужды стараться произвести на него впечатление. Она даже не знает, где он живет. Она снова включила чат.

Закман. Привет, Джон.

Горный байкер. Ты получила мое письмо?

Закман. Как раз читаю его. Должна признаться, мне понравилось, что ты назвал меня милой и красивой, хотя это прозвучало бы более убедительно, если бы ты сначала посмотрел на мою фотографию.

Горный байкер. У меня хорошее воображение.

Закман. Тогда пришли мне свое фото, потому что я совершенно не представляю, как ты выглядишь.

Горный байкер. Моя внешность имеет значение?

Закман. Мне любопытно.

Горный байкер. Рост шесть футов и два дюйма, вес сто девяносто пять фунтов[5], темные волосы, карие глаза.

Закман. Ты до сих пор живешь в Юте?

Горный байкер. Да.

Закман. Сколько тебе лет?

Горный байкер. Тридцать три.

Закман. Разведен?

Горный байкер. Нет. Никогда не был женат.

Закман. А был близок к этому?

Горный байкер. Один раз был помолвлен.

Закман. С женщиной, о которой ты упоминал в чате?

Горный байкер. Да.

Закман. Когда было это?

Горный байкер. Три года назад.

Раздумывая, Мэгги постукивала по зубам ногтем. Ей очень не хотелось продвигаться вперед так быстро, но она не стала бы тратить время на парня, который до сих пор любит другую. Приободренная анонимностью виртуального пространства, она решила сразу взять быка за рога.

Закман. У вас с ней все кончено?

Горный байкер. Думаю, да. А ты всегда такая прямолинейная?

Закман. Как правило. Я ведь журналистка, помнишь? Задавать трудные вопросы – моя работа. Так вы больше с ней не встречаетесь?

Горный байкер. Нет, она вышла замуж.

Закман. Мне кажется, что ваш разрыв сильно повлиял на тебя, хотя я могу только догадываться об этом.

Горный байкер. Мне жаль, что я не принял на себя главный удар. К сожалению, думаю, на ней наш разрыв отразился гораздо сильнее. А как насчет тебя? Есть кто-то особенный в жизни?