– Принесите из машины бахилы, – сказала она трем амиго.

Догадливый Гварнери пробормотал:

– Да забудьте вы про бахилы, надо подвесить этого деда за бороду.

– Не нарывайся, Гварнери. И постарайтесь не схлопотать от мусульман. – Виски Коломбы пульсировали от боли.

Полицейские вышли на улицу и протолкались через толпу. Когда они снова появились в здании несколько минут спустя, у Альберти был оторван рукав куртки.

– Не слишком-то вы торопились.

– Да вы хоть представляете, что там творится? – отдуваясь, спросил Гварнери.

Коломба вырвала у него картонную коробку, подошла к имаму и помахала ею у него перед носом:

– Видите эти штуки? Мы их наденем и ничего не испачкаем.

Имам недоверчиво посмотрел на бахилы:

– Они чистые?

– Не выводите меня из терпения. Я здесь единственная, у кого не чешутся руки разнести это место взрывчаткой.

Коломба схватила его за плечо и под ошеломленными взглядами сослуживцев подтащила к выходу. Один из оперативников последовал за ними.

– Теперь ход за вами, – сказала Коломба, распахнув дверь.

Хотя обзор перекрывал последний кордон спецназовцев, с улицы доносились крики и волны слезоточивого газа. Антиоко опустил рацию:

– Что происходит?

– Скажи своим ребятам, чтобы минутку побыли паиньками, – бросила Коломба и подтолкнула имама. – Вперед.

– Наручники.

Коломба закатила глаза и разрезала стяжки складным ножом:

– Пожалуйста.

Имам потер запястья, возвел руки к небу и по-арабски воззвал к столпившимся перед полицейскими щитами правоверным. Гомон быстро стих, сменившись гробовой тишиной. Имам заговорил более обыденным тоном, властными жестами унимая выкрикивающих вопрос за вопросом манифестантов. Толпа правоверных перестала напирать.

– А теперь ведите себя хорошо, – предупредила Коломба Антиоко, после чего снова втащила имама внутрь и захлопнула за ними дверь.

– Мне нравится ваш стиль, госпожа Каселли, – сказал явно позабавленный оперативник из ОБР, стоящий у порога.

Под лыжной маской виднелись только голубые глаза, но голос мужчины показался Коломбе приятным. Она улыбнулась:

– Попробуем сдать это дело в архив, не наделав еще больше шума.

– Предупрежу ребят, что таран нам уже не нужен.

Коломба взглянула на имама:

– Нам ведь не понадобится таран, правда?

Вместо ответа старик достал из ящика за стойкой ключ и открыл дверь в подвал.

Спустившись по лестнице в прежнем порядке, возглавляемые оперативником из ОБР полицейские оказались в просторной прямоугольной комнате с крошечными окнами на уровне тротуара и щербатым бетонным полом. В пропахшем сыростью и пóтом помещении было минимум на пять градусов холоднее, чем наверху. Вдоль одной из стен лежали стопки молитвенных ковриков, а в другой стене была проделана сводчатая ниша, расписанная листьями и цветами, – михраб, указывающий направление на Мекку. Комната была пуста.

– Видели? Ничего, – сказал имам.

– Прочешите все вдоль и поперек, – распорядился Инфанти, у которого буквально дым валил из ушей.

Агенты принялись отодвигать мебель и заглядывать под коврики.

– Я знаю, что вы презираете нашу религию, – сказал имам Коломбе.

Та пожала плечами:

– У меня нет предрассудков. Если уж на то пошло, кажется, это вы презираете женщин.

– «Не отдавай жене души твоей, чтобы она не восстала против власти твоей».

– Вот и я о том же.

Имам улыбнулся:

– Это Библия, госпожа Каселли. Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Во всех религиях есть фанатики. Есть и фанатики-атеисты, сколь бы странным вам это ни казалось.

Коломба невольно улыбнулась:

– Вы бы понравились одному моему другу, имам. Он тоже любит выставить всех дураками.

– Мы закончили, – сказал дружелюбный оперативник. – Здесь никого нет.

Инфанти подошел к имаму.

– Ты в курсе, что мы можем закрыть это место? – сквозь зубы процедил он.

– Совершенный Аллах в своей бесконечной мудрости найдет для нас новое пристанище, еще лучше прежнего.

Инфанти с отвращением покачал головой и отправил остальных наверх. Коломба прикоснулась к его плечу:

– Главное, что все прошло хорошо.

– Хорошо для вас. Вы прилюдно меня унизили. Чтобы защитить этих.

– Я никого не защищала.

Инфанти закурил.

– Вы изменились, госпожа Каселли.

– Каким образом?

– История с Отцом плохо на вас подействовала. Вы больше не рассуждаете как одна из нас.

Коломба слишком устала, чтобы спорить.

– Пойдем отсюда, – сказала она.

Инфанти затушил сигарету о стену и с презрительной улыбкой отшвырнул ее в середину комнаты.

– Конечно. Здесь воняет козлом.

Стыдясь за сослуживца, Коломба посмотрела на окурок, и ее взгляд остановился на серых отметинах на полу. Она наклонилась.

– Инфанти… – не поднимая взгляда, сказала она.

– Почему бы вам не попросить прибраться своего приятеля-имама?

– Не будь идиотом. – Коломба показала ему на отметины. – Что скажешь на это?

Инфанти присмотрелся:

– Отпечатки?

– Следы ботинок.

– И?..

– Кто заходит сюда в обуви? – спросила Коломба.

Инфанти пошел по следам, ведущим к стене, к которой была привинчена старая шведская стенка – единственный гимнастический снаряд, оставшийся от прошлой жизни исламского центра.

– Странно… – сказал инспектор и протянул руку между перекладинами, чтобы коснуться участка стены, показавшего ему более гладким.

Коломба закричала, чтобы его остановить, но поздно – Инфанти уже подтолкнул стену. Лязгнул металл, и часть стены повернулась на петлях, приоткрыв темный схрон. В темноте что-то метнулось.

– Кармине! Назад!

Но Инфанти не успел. Последним, что он увидел, была ослепительная вспышка ружья двенадцатого калибра.

Ружье, из которого выстрелили в Инфанти, было заряжено патронами для охоты на кабана – в каждом по девять дробин, с близкого расстояния способных насквозь пробить три доски, оставив в них дыру размером с обеденную тарелку.

Три из девяти дробин рассекли только воздух, еще четыре ударили в кевларовые пластины бронежилета, высвободив достаточно кинетической энергии, чтобы Инфанти отбросило на полметра назад, а две последние попали в цель. Первая вошла под левую скулу, вышибив три зуба и отрезав кусок языка. Вторая попала в неприкрытый участок тела, прошив инспектора от плеча до ключицы. Инфанти потерял сознание еще до того, как, прочертив дугу багровых капель, упал на бетон.