Роберт коротко кивнул, не сказав ни слова в ответ. Его темные волосы, слегка выгоревшие на солнце, были чуть длиннее, чем того требовала мода. Спутанные пряди касались воротника, и он провел рукой по вискам, откидывая их назад.

– У нас прекрасные комнаты, – сказала Фоли, досадуя на себя за то, что голос предательски дрожит.

– Рад слышать, – произнес он, не выказывая ни малейшей радости. – Отец руководил ремонтом из Калькутты посредством переписки. Здесь никто с тех пор не жил.

– Понятно! – пробормотала Фоли, стараясь скрыть изумление при виде четырех белых драконов гигантских размеров, притаившихся под потолком по углам столовой. Их зубчатые хвосты спускались вниз, обвиваясь вокруг деревянных панелей.

Мелинда вошла вслед за ними в столовую и невольно ахнула.

– Потрясающе! Никогда не видела ничего подобного.

– Говорят, плотник был сумасшедший, – сухо заметил лейтенант Кэмбурн, отодвигая стул для Фоли в центре длинного стола. – А я думаю, он сошел с ума в процессе работы.

– Но ваш дом поистине уникален. – Мелинда заняла место напротив Фоли, причем усадил ее тот же молодой дворецкий, который приветствовал их у входа. – Ваши гости наверняка будут в восторге.

Роберт оставил этот намек без внимания и кивнул Лэндеру, который принялся разливать вино по бокалам.

– Да! – весело продолжала Мелинда, рассматривая при таившихся по углам драконов. – Надо придумать им имена, и пусть гости гадают, кого из них как зовут.

Эта идея не вызвала у лейтенанта Кэмбурна ни возражений, ни одобрений. Он бросил быстрый взгляд на Фоли, затем снова потупился, уставившись на свой бокал с вином. «Его глаза кажутся такими светлыми по контрасту с загорелой кожей, потемневшей под тропическим солнцем, – подумалось Фоли. – И еще ресницы – они у него необычайно длинные и густые, как у женщины, а брови темные, прямые и по-мужски суровые».

– Я выбираю вот этого. – Мелинда указала на противоположный угол комнаты. – Назовем его… Ксеркс! Отлично звучит. А теперь ты, мама.

Пока дворецкий наливал ей в тарелку прозрачный суп, Фоли чуть повернула голову направо, рассматривая другого дракона.

– Может быть, Босуэлл? – предложила она.

Мелинда рассмеялась:

– Ну конечно! – Потом взглянула на хозяина. – Ваша очередь, лейтенант.

На какое-то мгновение им показалось, что он не понял вопроса. Затем промолвил:

– Я больше не офицер, мисс Гамильтон. Вот уже несколько лет как я покинул регулярную армию.

– О, в таком случае мы будем звать вас мистер Кэмбурн, вы согласны?

И снова он ничего не ответил. Фоли впервые видела, чтобы простейший вопрос ставил человека в тупик. Нахмурив брови, он наблюдал, как Лэндер наливает суп Мелинде. Мистер Кэмбурн совершенно ушел в себя, и, чтобы вывести его из задумчивости, Фоли негромко произнесла:

– Роберт? – И в ту же секунду в ушах у нее зашумело, пульс забарабанил в висках, играя сигнал к отступлению. Какая непозволительная дерзость, какое предательство по отношению к тому, кем этот человек не является!

Он отрывисто кивнул:

– Да, зовите меня Роберт. Так лучше всего.

Мелинда в замешательстве покосилась на Фоли. Такая фамильярность несколько не вязалась с общепринятыми правилами этикета, но Фоли слегка пожала плечами в знак согласия. Они все-таки его кузины, он опекун Мелинды. Хотя, кажется, забыл об их присутствии и сосредоточил свое внимание на Лэндере и супе. Мелинда весело заметила:

– Очень приятно, сэр, что вы не считаете это дерзостью. – Она изобразила на губах самую обворожительную из своих улыбок. – Мы придумали имена двум драконам и моему опекуну. А как вы назовете своего дракона, сэр?

Он с видимым усилием оторвал взгляд от скатерти и поднял глаза на Мелинду.

– Я… не люблю драконов, – промолвил он, помолчал и добавил с неожиданной злобой в голосе: – По правде сказать, они омерзительны. – И презрительно скривил губы.

Веселость Мелинды тут же померкла.

– Простите, я не знала… Извините! – пролепетала она.

Девушка так искренне расстроилась, что Фоли едва удержалась от колкого замечания относительно его манер. Ободряюще улыбнувшись Мелинде, она спросила:

– Когда вы вернулись в Англию, сэр?

Он стрельнул глазами в ее сторону, все еще недовольно моощась. Как только его светлые глаза остановились на ее лице, у нее возникло такое чувство, будто она оторвала хищника от жертвы.

– Месяц назад, – ответил он. – Или два. Не помню точно.

– Не так давно, – любезно заметила она. – Вы приехали прямо с Востока?

– С Востока? – Он смотрел на нее пристально, как будто не понял вопроса. – Ну да, из Индии.

– Да, – сказал он и нахмурился. – А зачем вы спрашиваете?

Фоли вспылила:

– Я всего лишь стараюсь поддержать беседу, сэр! Если вам угодно, я тут же замолчу, и мисс Гамильтон тоже, и вы будете обедать в полной тишине.

Голубые глаза Мелинды широко распахнулись – она не ожидала такого открытого бунта против опекуна и хозяина, от расположения которого зависит их будущее. Но если этот выпад и задел Роберта Кэмбурна, он ничем себя не выдал.

– Да, я прибыл прямо из Индии, – промолвил он чуть более приветливо.

Фоли сделала вывод, что он не против поговорить. Просто он со странностями и настолько не похож на обворожительного рыцаря из писем, что она воспринимала его как совершенно чужого человека.

– Вы собираетесь остаться здесь или вернуться в Индию? – спросила она.

– Я останусь здесь, – последовал быстрый ответ.

Воодушевленная таким поворотом беседы, Фоли продол жала:

– Вам удалось собрать достаточно материала для своей книги об индийских верованиях?

Он вскинул голову и промолвил:

– Я и забыл, что рассказывал вам об этом.

Фоли опустила глаза: ей стало неловко, что она напомнила ему об их переписке. Конечно, он забыл – забыл все, что писал ей в письмах. И теперь она молила Бога, чтобы это было так.

Фоли наблюдала за ним сквозь полуопущенные ресницы. В письмах он не дал ей точного описания своей внешности, но, глядя на него сейчас, она вдруг осознала, что в воображении давным-давно нарисовала его портрет: приятный джентльмен, веселый, любезный, светловолосый, кареглазый. Обожает легенды и сказания о приключениях и волшебниках, игру слов и игру ума и верит в существование драконов и прочих сказочных персонажей. Между строк она читала его тайные мысли: ему не очень-то нравилось в армии, он чувствовал себя не на своем месте, а властный отец считал, что легкомысленный сын позорит семью.

Но к человеку, сидящему напротив, все это явно не подходило. Худое лицо и серые глаза придавали ему мрачный вид, а если он и улыбался, то наверняка его улыбка больше похожа на звериный оскал. Трудно представить его смеющимся. Для Роберта, которого нарисовало ее воображение, он слишком высок, темноволос, широкоплеч, а ее настоящий Роберт должен быть добродушным, веселым, чуть сутулым – он ведь так много времени проводит за книгами. Фоли, конечно, надеялась, что он хорош собой, но предпочла бы более дружелюбную внешность, а не воплощение мужской суровости. Мелинда права: он по-своему великолепен, как ночной хищник в индийских джунглях.