– Да, наверное. Надо бы продолжить исследования. Но не думаю, что после всего случившегося я смогу вернуться на метеостанцию. Как представлю тот стол, на котором умирала Ира, жить не хочется, – тяжело вздохнув, ответил Светлов.

Павел Чернышов знал, Ира Скворцова, замученная террористами, была той девушкой, которая нравилась Светлову. Чернышов понял, что своим вопросом опять причинил Евгению боль. Но он не мог прекратить начатый разговор. Не мог, потому что, если баллон с отравляющим газом не найти, пятигорская трагедия может повториться вновь.

– А я ведь так и не попрощался с Ирой, – задумчиво сказал Евгений. – В воскресенье прилетела мать Иры и увезла гроб с ее телом домой. Теперь я даже не знаю, где ее могила. Почему жизнь устроена так, что мы теряем близких людей? Почему, я вас спрашиваю!

Чернышов ничего не ответил. Да и что он мог сказать, если вопрос не имел ответа?

– Послушайте, Евгений, у вас есть кофе? – неожиданно спросил Чернышов.

– Есть, – недоуменно ответил Светлов.

– Налейте, пожалуйста, если вам не трудно.

Светлов достал из ящика стола банку растворимого кофе. Чернышов тут же начал ему помогать. Кроме банки кофе, на столе появились две чашки, сахар в полиэтиленовом мешке и пакет с печеньем.

– Кипятильник у вас найдется? – спросил Чернышов.

– Я чайником пользуюсь, электрическим, – ответил Евгений.

– Отлично, – кивнул головой Чернышов.

Павел Чернышов старался отвлечь Евгения от мрачных мыслей. Он считал, что человек не должен постоянно предаваться мрачным воспоминаниям.

– Знаете, Евгений, то, что случилось, уже нельзя изменить, – сказал Чернышов Светлову, когда они выпили по чашке кофе. – Да, произошло страшное, чудовищное несчастье. Вы потеряли любимую девушку. Но жизнь продолжается. Я уверен, вы еще встретите другую девушку и полюбите ее. И это не будет предательством по отношению к Ире, потому что любовь всегда побеждает горе. Вы правы, Евгений, жизнь действительно устроена так, что мы теряем близких людей. Но мы и приобретаем новых.

Евгений ничего не сказал Чернышову. Но тот и не торопил с ответом. Чернышов знал, что пройдет еще много времени, прежде чем Светлов окончательно все поймет и согласится с ним. Но тот, похоже, и так понимал справедливость слов Чернышова.

– Я понимаю, Павел Андреевич, вы пришли не для того, чтобы утешать меня, – Светлов встал из-за стола и начал убирать грязную посуду. – Спрашивайте, что вас интересует. Я постараюсь вам помочь.

– Евгений, террористы страшны не только тем, что убивают. Они калечат человеческие души. Невозможно описать словами то, что вы испытали, находясь в заложниках. Но вы сильный человек и справитесь со своим горем. Поэтому я сейчас могу сказать вам: опасность еще не миновала.

Светлов удивленно посмотрел на Чернышова. Он считал, что после уничтожения банды террористов все кончилось.

– Да-да, вы правильно поняли мои слова, – продолжал Чернышов. – Опасность остается. Только на этот раз под угрозой могут оказаться жизни других людей. И мы с вами должны сделать все от нас зависящее, чтобы их защитить.

– Но что произошло? О чем вы говорите, Павел Андреевич? – взволнованно спросил Светлов.

– Сейчас я объясню вам, но должен заранее предупредить: о дальнейшем нашем разговоре никто другой не должен узнать.

– Я понимаю вас, Павел Андреевич. Можете на меня рассчитывать, – сказал Светлов, опять присаживаясь за стол.

– Я и не сомневаюсь. Иначе бы я к вам не пришел, – ответил Чернышов. – Дело в том, что первоначально у террористов был баллон с тридцатью шестью литрами отравляющего газа «VX». Мы уничтожили банду террористов и обезвредили несколько химических зарядов. По нашим данным, в баллоне должно было остаться еще примерно тридцать литров отравляющего вещества. Но вот где сейчас этот баллон, мы не знаем. Я очень надеюсь, что вы, Евгений, поможете мне разобраться, куда террористы вывезли баллон.

– Да, но меня заперли вместе с остальными работниками метеостанции, и я просто не мог видеть, что в это время делали террористы, – неуверенно ответил Светлов.

– Я знаю, видеть вы не могли. Но вы могли слышать, что происходит вокруг. Давайте вместе попытаемся в этом разобраться, – предложил Чернышов.

– Давайте попробуем, – согласился Евгений.

– Начнем с самого начала. – Чернышов подвинул свой стул, чтобы иметь возможность смотреть прямо в глаза Светлову. – Террористы прилетели на метеостанцию на транспортном вертолете. А когда мы попытались впервые высадить на станцию десант, то я лично видел два вертолета: большой транспортный вертолет террористов и еще один вертолет, гораздо меньшего размера. Когда он появился?

– В два часа дня, – уверенно ответил Светлов. – Вернее, на моих часах было несколько минут третьего. Я, как только услышал шум винтов, сразу посмотрел на часы. Еще подумал, что это к нам помощь пришла.

– Так, значит, в два часа с несколькими минутами, – рассуждал вслух Чернышов. – А потом этот вертолет еще куда-нибудь улетал?

– Да, Павел Андреевич, практически сразу. Он приземлился, а через пять-десять минут снова улетел.

– Евгений, вы уверены, что улетал именно тот самый вертолет? Может быть, это улетал транспортный вертолет? – уточнил Чернышов.

– Нет, Павел Андреевич, взлетел маленький вертолет. Я запомнил по звуку двигателей и шуму винтов. У транспортника звук гораздо ниже и громче.

– Когда вертолет снова вернулся?

– Без четверти три.

– На этот раз с минутами или без? – поинтересовался Чернышов.

– На этот раз точно. Ровно без четверти три. Я хорошо помню.

– Так. Что было дальше?

– Дальше этот вертолет снова улетел. Пилот даже не стал глушить двигатели. Только приземлился и сразу же взлетел. На этот раз вертолет отсутствовал долго. Появился только к вечеру. Где-то около шести или чуть позже. Точно сказать не могу. Но я запомнил, что за окнами вагончика уже стемнело.

– Ясно, – кивнул головой Чернышов. – Вертолеты еще улетали?

– Транспортный вертолет, на котором прилетели террористы, так и не улетал до вашего прибытия. А второй вертолет улетел раньше и уже не возвращался. Это произошло двадцать шестого февраля, утром в десять пятнадцать.

Последние сведения, сообщенные Светловым, совпадали с данными радиолокационного наблюдения, которое начиная с двадцать пятого февраля непрерывно велось за базой террористов. Чернышов знал, что вертолет горноспасательной службы вылетел из лагеря террористов двадцать шестого февраля именно в десять пятнадцать. Но в большей степени Чернышова интересовал первый день, когда террористы захватили Пятигорскую метеостанцию. Тогда радиолокационное наблюдение за лагерем террористов еще не велось. Поэтому приходилось полагаться только на слова Евгения Светлова. Но Чернышов склонен был доверять его памяти. Тем более что события двадцать шестого февраля тот запомнил отлично.