В начале своей карьеры в «Ю-би-эс Варбург» я неукоснительно следовала внутреннему правилу «не отлучаться из офиса», но с недавних пор мы с Пенелопой взяли привычку в наглую смываться на десять — двадцать минут, чтобы дать выход ярости и успеть как можно больше пожаловаться и посплетничать. На мониторе появилось сообщение:

«Готова? Берем фалафель*. В пять у ларька на Пятьдесят второй? »

Нажав клавиши «д» и «а», я отправила ответ и перекинула пальто через спинку стула, чтобы обозначить свое присутствие на работе. Один из менеджеров покосился, когда я брала сумочку, поэтому я наполнила личную кружку дымящимся кофе и поставила на середину стола в качестве доказательства, что не собираюсь выходить из здания. Пробормотав глупости насчет визита в туалет обитателям соседних клетушек, которые были слишком заняты пачканием телефона косметикой, чтобы заметить мой уход, я уверенно двинула к выходу.

Пенелопа работала в отделе недвижимости двумя этажами выше и уже поджидала в лифте, но, подобно опытным агентам ЦРУ, мы даже не взглянули друг на друга. Пропустив меня вперед, Пенелопа минуту расхаживала по вестибюлю, прежде чем я увидела, как она выходит из дверей и с бесстрастным видом идет мимо фонтана. Я поспешила за ней быстро, как позволяли безобразные неудобные туфли на каблуках, которые только тогда и попадали на асфальт, когда я потихоньку смывалась из офиса и не имела возможности сменить их на тенниски.

[30].

Мы не разговаривали, пока не заняли очередь, смешавшись с трутнями, обитающими в офисных сотах в центре города, невозмутимыми и беспокойными одновременно, стремящимися прочувствовать драгоценные мгновения дневной свободы, но инстинктивно нервничающими в ожидании неведомой кары.

— Что возьмем? — Пенелопа окинула взглядом три лотка с шипящими ароматными экзотическими блюдами, которые мужчины различной степени волосатости в разнокалиберных костюмах варили на пару, нарезали, припускали, жарили — в жире под крышкой, на шампурах, на сковородах — и вываливали перед голодными клерками.

— Тут только какое-то мяско на шампуре и что-то вроде пончиков с начинкой, — сообщила я, оглядывая дымящиеся мясные блюда. — Хотя какая в принципе разница…

— Кое у кого настроение сегодня хоть куда.

— О, извини, забыла, я должна прыгать от восторга, что пять лёт рабского труда принесли завидные плоды. Посмотри на нас: гламур, да и только, — съязвила я, широко разведя руки. — Противно, что нам запрещают выходить на ленч в течение шестнадцатичасового рабочего дня, но еще унизительнее, что даже нечего выбрать поесть.

— Ну, Бетт, это не новость. С чего вдруг так огорчаться?

— А-а, уникально паршивый день. Если можно отличить один паршивый день от другого…

— Почему? Что произошло?

Мне захотелось повторить «два кольца?», но в эту минуту толстуха в деловом костюме хуже моего и кроссовках «Рибок», напяленных на колготки, пролила горячий соус на чудовищную гофрированную блузку. Я увидела в ней себя через десять лет и чуть не упала от внезапной дурноты.

— Ничего не произошло, вот в чем дело! — заорала я.

Два молодых блондина, судя по виду, только что успешно завершивших маршрут Сен-Бернарс — Эксетер — Принстон[31], обернулись на меня с любопытством. На минуту мне захотелось успокоиться — оба весьма красивы, но я вовремя вспомнила, что эти до смешного сексуальные игроки в лакросс[32]не только едва достигли совершеннолетия, но наверняка имеют до смешного сексуальных подружек лет на восемь моложе меня.

— Сегодня, пожалуй, возьму афганские кебабы, — сообщила Пенелопа, ввернулась в соседнюю очередь, не обращая внимания на всплеск моих эмоций.

— Невероятно интересно, — пробурчала я.

— Бетт, не понимаю, чего тебе не хватает. Это же работа, верно? Так бывает всегда. Чем бы человек ни занимался, трудовые обязанности меньше всего напоминают отдых в загородном клубе. Конечно, тяжело отдавать работе целые дни за исключением нескольких часов сна. Я тоже не могу сказать, что обожаю финансовое дело — не мечтала работать в банке, — но это не так уж плохо.

Родители Пенелопы пытались пропихнуть дочку в «Вог» или «Харрисон и Шрифтман»[33]в качестве заключительного этапа обучения на степень «миссис», но в конце концов уступили настояниям Пенелопы, пожелавшей присоединиться к большинству выпускников нашего курса и стать частью корпоративной Америки. Безусловно, мужа можно найти и работая в финансовой сфере, если четко видеть приоритеты, не проявлять чрезмерного честолюбия и уволиться сразу после свадьбы. Правду сказать, хотя Пенелопа и сетовала на нудные обязанности, мне всегда казалось, что в душе ей нравится работа в банке.

Подруга протянула пятидолларовую купюру за две тарелки с неопределимым «кебабом», и взгляды окружающих словно прилипли к ее изящным пальцам. Даже я вынуждена была признать — кольцо роскошное.

Я похвалила подарок ее жениха, и Пенелопа просияла. Трудно ходить расстроенной из-за помолвки, я понимаю. После обручения Эвери заметно подтянулся, войдя в роль заботливого жениха, который обязательно сделает счастливой свою избранницу, три вечера подряд заезжал за Пенелопой на работу и даже приносил ей завтрак в постель. Но главное, Эвери на целых семьдесят два часа завязал с посещением ночных клубов — своим любимым занятием. Пенелопа не возражала, что Эвери проводит нечеловечески много времени в кабаках, развалившись на диванах или танцуя на них, но сама не желала становиться частью этой жизни.

По вечерам Эвери развлекался в компании приятелей из консалтинговой фирмы, а мы с Пенелопой и Майклом, когда у того выдавалась свободная минута, располагались в «Черной двери» — уникально грязной и дешевой забегаловке, потягивая пиво и размышляя, почему людям не сидится на месте. Но после обручения кто-то надоумил Эвери, что если оставлять подружку одну шесть вечеров в неделю еще туда-сюда, то обращение с невестой должно быть совсем другим… Новоиспеченный жених предпринял отчаянную попытку почти завязать. Я знала, что долго он не продержится.

Мы проскользнули в офис под презрительным взглядом законопослушного чистильщика обуви, которому также было запрещено отлучаться на случай, если сотрудникам «Ю-Би-Эс» между часом и двумя дня срочно потребуется поплевать и отполировать до блеска пару дырчатых сандалий. Прокравшись ко мне в закуток, Пенелопа присела на стул для посетителей, хотя мне еще предстояло дорасти до приема визитеров.