Сомтанар уже осознанно, хотя и нерешительно, повел пальцем, картинка послушно сдвинулась, и вместо нее на экране появилась пара тех же обезьян, сидевших рядышком, одна из них знакомым человеческим жестом обнимала вторую, как показалось ошарашенному архивариусу, чем-то опечаленную. Вокруг царствовала залитая солнцем зелень. Все, абсолютно все, кроме этих животных, сочилось зеленым. Земля? Вот такая она?

Эль молчал. Сомтанар завороженно листал картинки, порой возвращался назад, тщательно высматривая признаки такой чужой и такой в то же время близкой, узнаваемой жизни. Когда очередная картинка дернулась и отказалась сменяться новой, он, как обиженный ребенок, поднял глаза на Илью.

Тот, терпеливо ждавший все это время, как ни в чем не бывало продолжил:

– Это, Сомтанар, планшет. Земное устройство, которое я принес на Мау. Здесь оно не вполне функционально, но кое на что все же годится – показывать картинки, например.

Илья протянул руку, и Сомтанар, чувствуя, как добровольно лишается сокровища, вернул чудесное устройство хозяину.

– И много там таких картинок?

– Очень много. На нем хранится пара популярных энциклопедий с иллюстрациями.

– Вы хотите сказать…

– Уважаемый Сомтанар, давайте вернемся к вашему вопросу. Думаю, единственный способ сохранить упорядоченность в нашем общении – придерживаться выбранных правил: один вопрос – один ответ. Согласны?

Сомтанар со вздохом закивал, не отрывая глаз от планшета в руках эля:

– Да, да, конечно. Вы правы. Так, о чем мы?

– Я говорил о мотивах богов. О том, что чем-то подобным люди занимались на Земле. Но наши эксперименты были скорее про границы разума, про исследование возможностей родственных видов. Никто всерьез не надеялся вырастить новых разумных. Боги же, по словам Храма, предлагают именно это. Они утверждают, что наше общественное сознание вполне созрело для этого и переходу на новый уровень препятствует лишь медленно меняющаяся биологическая часть человека. Как утверждает Храм, наша способность порождать языки имеет генетическое основание. – Эль останавливающим жестом показал, что видит непонимание собеседника. – Имеется в виду структура нашего мозга, которая воспроизводится почти неизменно при каждом рождении нового человека.

Сомтанар задумчиво кивнул, и эль, явно возбужденный, продолжил:

– Храм видит тут материальное препятствие. Он считает, что отсталость материи индивидуального мозга препятствует восприятию нами языка другой структуры – более сложного уровня организации.

– И что же? Он предлагает переделать нам мозги?! – На этот раз Сомтанар остановил жестом уже открывшего рот Илью. – И мы ушли от мотивов богов, не так ли? Зачем им это?

Илья поморщился, вздохнул:

– Мотивы, мотивы. Честно? Я их не вижу! Точнее, не верю тому, что мне говорит Храм. Вряд ли он врет. Скорее всего, я не могу правильно воспринять их, и Храм попросту кормит меня упрощенной историей – как говорится, для дикарей. – Несколько мгновений он молчал. – По самым скромным оценкам, боги возятся с человечеством – точнее, с колониями, такими как Мау или Гера, – уже не менее десяти тысяч лет. С моей точки зрения, это многовато для эксперимента. Но кто их знает? Может, они живут еще дольше или вообще бессмертны. Тогда то, что нам кажется неуместным, для них – пара мгновений, эпизод.

Эль пожал плечами. Встал, прошелся, помахивая планшетом. Когда он подошел к ограждению, Сомтанар почувствовал, как заныло под коленками, – ему было страшно смотреть, как эль равнодушно вертит редчайшей драгоценностью над пропастью.

– Илия!

Тот обернулся, и Сомтанар, мысленно выдохнув с облегчением, продолжил:

– К чему тогда возня с колониями? Пусть переделывают мозги, если могут, и наслаждаются общением.

Илья пожал плечами:

– Ну, частично я здесь вижу следы логики. Храм утверждает, что человечество, при всей его биологической ограниченности, обладает коллективным, распределенным между индивидами, разумом. И вот его-то мощи вполне достаточно для решения любых задач.

– Тогда я ничего не понимаю. Достаточно или недостаточно? Если достаточно, то зачем что-то переделывать, да еще и без спроса?

Илья вздохнул:

– Сомтанар, вы заставляете меня выступать защитником Храма и его создателей. Имейте это в виду. – Архивариус закивал, и эль продолжил: – У сознания есть материальная основа – носитель. Для человека это его тело, мозг, в первую очередь. Для человечества в целом – совокупность материальной культуры и людей, владеющих этой самой субстанцией – культурой. Богам нужны оба компонента для успеха задуманного. Здесь, на Мау, произошла Катастрофа, перечеркнувшая планы, которые они пытались реализовать как минимум в двух искусственно созданных колониях. Что произошло на Гере – неизвестно. Теперь же они обнаружили, что земляне самостоятельно развили свою культуру до необходимого уровня и все, что остается, – немного модифицировать наиболее медленно изменяющуюся часть человечества – его биологию.

– Если земляне справились без помощи богов, может, и не надо трогать биологию?

Илья небрежно бросил планшет на стол, Сомтанара так и подмывало схватить его, но он сдержался.

– Храм утверждает, что дело в языке. Именно язык – главное связующее звено человечества, то, что формирует его целостность. И это та часть, которая целиком базируется в наших мозгах. – Эль постучал пальцем по виску, кивнул: – Берите планшет, не стесняйтесь. Я там настроил его на головную страничку о Земле. О планете, для начала.

Архивариус немного смутился, но тем не менее не колебался ни минуты, схватил вожделенный предмет, мгновенно оживший под его пальцами.

Сказать, что он потерялся, – ничего не сказать. Через какое-то время, с трудом расслышав слова эля, поднял глаза, обнаружил того сидящим в расслабленной позе в глубоком кресле грубого вида. Смысл его слов медленно просачивался в голову, возвращал с далекой планеты на Мау, в реальность.

– Храм не переделывает мозги. Думаю, это невозможно. Он считает, что достаточно снабдить нас дополнительными рецепторами, которые будут воспринимать часть реальности, ранее нам недоступную. А мозг со временем сам изменит структуры языка, пытаясь описать воспринимаемое.

– Простите? – Сомтанар все еще не мог сосредоточиться.

– Это как со скелле. Думаю, что создатели Храмов не зря выбрали Мау для колонии. Часть людей здесь могли воспринимать то, что обычно для нас недоступно.