Софи уже переоделась в старенькое шелковое кимоно, едва доходящее до колен. Под облегающей тканью не было и намека на белье. Если не обращать внимания на темные разводы туши вокруг огромных бархатисто-карих глаз, кожа девушки была белее воска. Она уже полностью пришла в себя после недавней сумасшедшей истерики.

Лифт неуверенно дернулся и вдруг опустился сантиметров на тридцать ниже уровня пола. Потом последовал внезапный толчок, и наконец, странно подергиваясь, сомнительное сооружение медленно поползло вверх.

— Маленькая графиня Савания страдает гемофили, — беззаботно продолжала Софи. Несмотря на тесноту, она оглянулась на высокого мужчину, стоящего у нее за спиной. — Правильно? Я верно сказала — гемофили?

— Гемофилией, дорогая, — поправил он, не отводя от Сэмми внимательного взгляда, устремленного из-под прямых черных бровей. Он держал дорожную сумку, прижав ее к груди, отчего в кабинке лифта стало только теснее. — Наследственная болезнь крови, — пояснил он низким хриплым голосом. — У европейской аристократии это не редкость.

Сэмми через его плечо смотрела на растрепанную рыжую шевелюру Софи. Ее смущал пристальный взгляд этого мужчины. Что он позволяет себе, этот грубый парень с произношением кокни, смесь английской, французской и итальянской крови. Ему вовсе не следовало нести сумку, она вполне могла справиться с этим сама.

На каком бы языке он ни говорил, его быстрый, но внимательный взгляд неизменно был откровенно нахальным. Однако, напомнила себе Сэмми, если бы не этот решительный молодой человек, они, пожалуй, все еще суетились бы в зале. Он единственный не потерял голову, накрепко замотал кровоточащее запястье девушки полотенцем и наконец умудрился выпроводить бабушку и внучку из Дома моды Лувель и усадить их в такси.

— Она уже на выданье, внучка, — болтала Софи. — Старая герцогиня уже longtempts[17]выискивает мужа для малышки Савании. Нужен граф, герцог, любой аристократ. Это для них очень важно.

Лифт снова дернулся и замер между этажами. Софи пришлось опять жать на кнопку.

— Но они очень бедные, — вздохнула она. — Мне кажется, они голодают. И продают свою мебель, чтобы как-то прожить. Продают все — драгоценности и другие вещи.

Все это по-прежнему напоминало какую-то фантасмагорию. Старуха в черных потрепанных одеяниях — настоящая итальянская герцогиня, влачащая нищенское существование и собирающаяся выдать замуж внучку, страдающую серьезной наследственной болезнью. Причем за кого-то, кто имеет титул, если удастся найти такого. Правда, манекенщица говорит, что в Париже их полно. И сколько же из них, обедневших аристократов, интересно, клиенты Дома моды Лувель?

Отделанная латунью открытая кабина лифта скользила по шахте в опасной близости от механизмов — фантастического переплетения каких-то проводов и канатов. Бросив взгляд на стену, Сэмми постаралась передвинуться ближе к центру, хотя из-за этого пришлось теснее прижаться к крепкой спине стоящего перед ней парня.

— Если девушка настолько больна, — спросила Саманта не слишком уверенно, — почему они не вызвали «Скорую помощь»?

Она напряглась, услышав, как что-то отвратительно заскрежетало у них над головами.

Ее спутники хранили молчанке. Потом Софи, быстро что-то сказав по-французски зажатому между ними молодому человеку, объяснила:

— О! Потому что это секрет! Никто не женится на маленькой графине Савании, если об этом узнают. Если в семье жениха узнают, что она больна — пф-ф! — он не женится!

Лифт вновь неожиданно остановился, на сей раз на третьем этаже. Перед ними оказалась выложенная мрамором лестничная площадка и дверь с вывеской «Офис»

Мужчина что-то буркнул и вдруг взорвался:

— Дай-ка теперь я попробую, ладно?

Он протянул руку над плечом манекенщицы и нажал кнопку с цифрой 4. Лифт вздрогнул и вновь медленно пополз вверх.

Сэмми инстинктивно ухватилась за первое, что попалось под руку, — его сильное, крепкое плечо.

Почувствовав прикосновение, он слегка повернул голову и посмотрел на нее сквозь густые черные ресницы.

— Не бойся, малышка, — успокоил ее брюнет. — Его только что отремонтировали.

Вынужденная тесно прижаться к его мускулистому телу, Сэмми внезапно ощутила легкий запах пота, смешанный с каким-то мускусным ароматом. Она быстро отдернула руку. Сейчас, рассмотрев мужчину поближе, Сэмми поняла, что он не так молод, как ей показалось вначале. Ему, видимо, было лет тридцать с небольшим. И он, без сомнения, обладал необыкновенной силой, о которой свидетельствовала обтянутая джинсами и простой рубашкой крупная мощная фигура. С трудом верилось, что этот человек — простой служащий в Доме высокой моды. Она ничего не знала о Париже, но в Вайоминге его скорее всего приняли бы за взломщика или кого-то в этом роде. Вероятно, именно ему принадлежал мотоцикл, стоящий во внутреннем дворике.

Представляют ли себе эти двое в лифте, размышляла Сэмми, как все происходящее выглядит в глазах человека, прилетевшего из Нью-Йорка и представляющего компанию, которая только что приобрела Дом моды Лувель? Или им это совершенно безразлично? Манекенщица держалась настолько отстраненно, что Сэмми могла поклясться: ее ничто не интересует. Распоряжения, как она успела заметить, отдавал здесь именно этот крепкий сексуальный мужчина, стоящий впритирку к ней. Куда подевалось управление Дома моды Лувель, те, кто, как предполагалось, должен был встречать ее? Где директриса, С. Дюмер, которой адресовали телеграмму с сообщением о приезде Саманты? Правда, пока Сэм так ничего и не узнала о тех двоих — мужчине и элегантной красавице блондинке.

— А кто были остальные? — медленно и четко выговорила Сэмми, учитывая, что с английским у Софи плоховато. — Мужчина и блондинка?

— О! Это Алан де Бо, — ответила манекенщица, слегка вздохнув — И его сестра — мадам Мари-Луиза Фэлу. Они ходят сюда уже много лет со своей маман. Они — trop Bottm Mondain, le tout Pans, vraiment![18]А Алан… он очень красивый, non[19]?

— Французская табель о рангах, — пояснил зажатый между ними мужчина. Его черные глаза с интересом скользили по куртке Сэм, изучая скрытую под ней высокую грудь. — Де Бо — старинные клиенты Дома моды Лувель. Софи говорит, что сестра до сих пор кое-что здесь покупает.

Сэмми уставилась в плечо, которое оказалось как раз на уровне ее глаз. Она пришла к выводу, что работники Дома моды Лувель ожидали увидеть совершенно другого представителя из Нью-Йорка: во-первых, мужчину и, во-вторых, гораздо более опытного и солидного, чем она. Сэм показалось, что ей бросают вызов. Если Джек и научил ее чему-то, так это тому, где и когда необходимо утвердить свой авторитет. Или, по крайней мере, предпринять такую попытку.

Внимательно глядя рабочему прямо в глаза, она спросила: