— Давай блины напеку.

— Долго, — покачал головой Петя. — Хотя я, конечно, не против, но тебе охота у плиты два часа стоять?

— Тогда оладья — они быстрее будут.

— Хорошо. Я сейчас варенье пригоню — точно было в холодильнике. Я, правда, давно туда не заглядывал, как бы там новый биологический вид не развился… В общем, девочки, кулинарьте, я сейчас вернусь, — и Петя умчался к себе.

— Я вообще не понимаю, какого чёрта он тут так нагло ошивается, — Вита прошаркала мимо меня в ванную.

— Честно, сама не понимаю. Но, не знаю, он вроде нормальный. Подбешивает, конечно, его напористость, но терпимо.

— И это ты мне говоришь! Со столькими тебя знакомила…

— Только не заводи эту шарманку по новой, — хмыкнула. — Я твою «золотую» тусовку в гробу видала.

— А эшош, шумаешь, не иш шолотой? — прошамкала Вита полным зубной пасты ртом.

— Ну как-то он поровнее будет, не ощущается это мерзкое снисхождение. Всё, прекрати мне мозги промывать, я пошла делать оладьи. Мокрую крысу, кстати, зовут Кот, он тут теперь жить будет.

— Фаншажия у шебя прошто треш…

— Сама ты треш, — крикнула уже с кухни.

Сказ пятый. Дом только тогда дом, когда для кота место есть

Готовить на прабабкиных чугунных сковородках было одно удовольствие. В детдоме на курсах по социально-бытовой ориентировке нам выдавали галимый обшарпанный тефлон, а в универе я так и не позволила себе разориться хотя бы на одну качественную сковороду. Мы вообще с соседками скидывались на посуду, чтобы в конец не обеднеть — с нашей-то стипендией. Даже социалка была мизерной — едва хватало на еду и вечные студенческие траты. Один только курсач мог сожрать всё до копейки: распечатай, гербовую папку купи, прошей. Поменялись требования к оформлению? Снова перепечатывай! Опечатка? Перепечатывай!

Ладно — что прошло, то прошло. И слава богу. Вон какие сковородки, я о таких и не мечтала, современный чугун и вполовину не так хорош.

Зазвонил телефон, я лениво глянула на экран и побледнела. Вот чёрт, забыла!

— Да, Любовь Ильинична! — пролепетала очень виноватым голосом. — Простите, пожалуйста, я замоталась и забыла!

— Я так и поняла, — недовольно пробрюзжала комендантша общежития.

— Я до обеда вывезу все вещи!

— Давай-давай, иначе придётся выкидывать — у нас дезинсекция, все комнаты велено освободить.

Ну надо же — четыре года делили жилплощадь с тараканами, а стоило выпуститься — сразу дезинсекция. Закон подлости во всей красе! Наверняка ещё и унитазы починят, и шкафчики в комнатах заменят. А я мучалась, вещи боялась за пределами комнаты оставить — не дай бог какая живность залезет. В самой комнате, на удивление, паразитов не было — причём только в нашей. Хотя может просто на глаза не попадались, но и слава Богу…

Вита и Петя зашли на кухню друг за другом. Вита тут же села за стол и закинула ногу на ногу, всем видом показывая, что она здесь альфа-самка. Она всегда так делала в компании людей, которые ей не нравились. Впрочем, Петю это ни разу не проняло: он окинул Виту насмешливым взглядом и в точности повторил её позу, что в исполнении этого «спасателя Малибу» выглядело крайне комично.

Снова зазвонил телефон.

— Да, дядь Серёжа?

— Марина, на газ и щитки сегодня до обеда придут. Электрик уже едет, а газовщик не уверен, когда точно будет — в каком-то районе авария, там сейчас.

— До обеда? — перевернула оладушек. — А в другое время нельзя? Или, может, завтра?

— Если только после выходных, — дядя Серёжа, судя по характерному звуку, почесал усы. — А что, вам надо куда?

— Да, как раз до обеда на Московскую.

— Что случилось? — заинтересовалась Вита.

— Мне в общагу надо за вещами срочно, но должны люди прийти — газ подвести и щитки поменять.

— Не подвести, а подключить, — поправил дядя Серёжа. — Подвели-то к каждому дому, тут разом всё делали, просто сам дом трогать право не имеют без хозяина. На участке трубы есть, а там уже газовщик сам разберётся.

— А, да? — покивала, впрочем, ничего не поняв. Подключить, подвести — какая разница?

— Давай я останусь, — предложила Вита. — Прослежу.

— Так что? — снова подал голос дядя Серёжа.

— Подруга за меня останется, так можно?

— Пусть. Потом квитанция с почтальоном придёт, как и вся документация — система отлажена уже. Не всегда же хозяева дома.

— Хорошо, тогда подруга за меня, её Вита зовут. Спасибо, что сообщили.

— Ещё ключики вам Лена Степановна заказала — в двух экземплярах, там и магнитный и, как его там… Ну на расстоянии, в общем, для машин.

О, у меня же ещё мотоцикл в сарае стоит! Прямо тепло на душе, даже если он не на ходу.

Когда мы сели за стол, Кот, уже абсолютно сухой и совсем не плешивый (чудеса дорогущих шампуней!) вальяжно вошёл на кухню и прилёг под моим стулом. Накормить его надо бы… Там сливки оставались, а потом чего купить? Точно не какой-нибудь «Кити-кэт», травить Кота совсем не хочется. Лучше разорюсь на качественный корм, я же не изверг!

Нагнувшись, почесала Кота за ушком, отчего он заурчал, да так, словно мотор старого трактора завели.

— Как вещи перевозить будешь? Давай отцу позвоню?

— Не надо, он, наверное, занят. Такси может возьму, чего уж.

— Давай я довезу, я на машине.

— Да неудобно…

— Как плата за завтрак.

— Завтрак — это плата за помощь с Котом, — не согласилась.

— Значит, накормишь меня обедом.

— Ладно, — пожала плечами. Интересное у нас сотрудничество выходит. — Сейчас тогда вытащу остатки вчерашней курицы размораживаться… И убрать тут надо.

— Я приберу, ты только мёртвое тело достань и убери куда-нибудь в сторонку, чтоб газовщику не мешало, — Вита сразу встала и принялась собирать тарелки. Особой хозяйственностью она не отличалась, но, если нужна была помощь, всегда помогала.

— Если с газом к обеду не разберутся, у меня дома поедим, ок? — предложил Петя.

— Ок-ок, — согласилась Вита. Забавно, видимо то, что Петя поможет мне с вещами, в её глазах накинуло ему несколько баллов. — Ты, кстати, скажи, как тебя полностью величать? — такой совершенно «ненавязчивый» и «ничего не значащий» вопрос. В своей светлой головушке Вита Олеговна уже изучает досье соседа.

— Минин Пётр Алексеевич.

Вита замерла над раковиной, держа в руках тарелки.

— Минин, который, госсек? — уточнила она.

— Бывший.

— Кто госсек? — не поняла.

— Папа мой. Был госсекретарём при прошлом мэре. Сейчас пенсия. Ну, он так говорит, а так, конечно, никто ему пенсию в его сорок пять не выплачивает.

Вита глянула на меня искоса, с намёком поднимая брови, мол: «Я же