– Мы через полчаса закрываемся, но можете пройти посмотреть, – сказал мужчина за прилавком.

Он обращался к Герберту, а потом заметил меня. И решительно шагнул вперед, вынуждая нас отступить.

– Что вы здесь делаете? Немедленно уходите, пока я не позвал стражу!

Герберт отстранил меня за спину, но я решительно вышла вперед, не давая ему проронить ни слова. Если послания – дело его рук, он только ускорит момент расправы над Кайлой. Если вдуматься, у него есть мотив. Когда Кайлу лишат магии, вступать в права наследования придется мне. Это его вполне устраивает, ведь тогда я останусь в Хейзенвилле.

«Тебе и так придется вступать в права наследования, ведь твоя старшая сестра не может иметь детей, а значит, не выполнит условия», – подумала я.

Интересно, знал ли об этом папа? Мне все сильнее начинает казаться, что это его способ вернуть меня домой.

– Мы пришли всего лишь поговорить. Извиниться.

Эдмонд Белами не был черствым человеком, и уж точно он не был совершенной сволочью. Кристалл говорила, что если человек держит книжный магазин и не процветает – он слишком добр, чтобы обманывать тех, кто любит книги. Я бы с этим поспорила, но с Белами, похоже, ее теория работала. Взгляд невольно упал на небольшую витрину.

– «Северная история магии»? – ахнула я, увидев знакомые темно-синие тома.

– Первое издание, – кивнул Белами.

– Можно?

Эдмонд снова кивнул, и я аккуратно достала первый том. Стоило сдержаться, но я никогда не думала, что увижу эти книги в небольшом магазинчике крошечного городка. Хейзенвилль был призраком, надежно скрытым от посторонних глаз в тени Даркфелла.

Книгам было сто лет. Самая полная история северного материка. Три тома, три эпохи, дополнительный том-энциклопедия. Золотое тиснение фолианта совсем не утратило блеска от времени. Отличное издание, я бы сказала, бесценное.

– За сколько вы его продаете?

– За три тысячи, но вы ведь пришли не за книгой, леди Кордеро. Вы пришли уговорить меня отпустить вашу сестру.

Дураком Белами тоже не был.

– Вы правы. – Я с сожалением положила книгу обратно в витрину, раздумывая, продадут ли ее мне после того, что случилось, и могу ли я взять на нее деньги, завещанные отцом на мое содержание. – Я пришла, чтобы поговорить об утреннем инциденте.

– Ваша сестра похитила моего сына. Вы можете угрожать мне, но я не отступлюсь от своих слов. Даже семья Кордеро – всего лишь люди перед законом.

– Я не собираюсь вам угрожать. Вы же понимаете, что любая угроза с моей стороны сделает только хуже для Кайлы.

– Тогда зачем вы пришли?

– Вы любите своих детей, господин Белами?

От неожиданного вопроса тот опешил и замер у стойки с почтовыми открытками.

– Что за вопрос, конечно, я их люблю…

– И они растут здоровыми, веселыми детьми, верно? Наш отец был совсем не такой, как вы. Он, может, и любил нас, но не так, как вы любите Стеллу и сына. Мы должны были быть идеальными, потому что мы – самая известная семья в городе, да и не только. Старейший магический род. Кайла идеальной не была.

Герберт бродил по магазину, делая вид, будто рассматривает книги, но я всем существом ощущала его напряжение.

– Кайла больна, она не может иметь детей. И вчера она узнала, что если не родит, то потеряет все, что любит: наш дом, наследство, право опеки над Кимберли, нашей младшей сестрой. Она не хотела похищать вашего сына, она запуталась. Вы неглупый человек, вы ведь понимаете, что это результат отчаяния. Неужели кто-то всерьез думает, будто можно похитить ребенка и… что дальше? Кайле нужна помощь, а не наказание. Но если вы не откажетесь от показаний, ее лишат магии. Я не хочу терять сестру, господин Белами.

– Вас долго не было в Хейзенвилле, леди Кордеро. Ваша сестра не тот человек, которого стоит жалеть.

– Я надеялась, что вы – тот человек, который может пожалеть даже мою сестру.

Из глубины магазина послышался грохот, и я вздрогнула. На лестнице, ведущей на второй этаж, сидела красная как рак девчонка лет одиннадцати. Темноволосая и кудрявая, очень симпатичная. Кристалл была права: сейчас, спустя пять лет с нашей последней встречи, магический потенциал Стеллы можно было почувствовать безо всяких усилий.

– Стелла, немедленно иди наверх! – прикрикнул на нее отец. – Подслушивать некрасиво, и ты это знаешь!

Девчонка убежала, а я продолжила, не дав Эдмонду возразить:

– Я хочу помочь сестре. Но это станет невозможным, если ее лишат магии. Кайле нужна не тюремная камера, а кабинет целителя. Подумайте об этом.

Я направилась к двери, Герберт застрял где-то между стеллажей. Вряд ли он смог бы сказать что-то более убедительное. Может, нам повезет и в Белами проснется благородство.

– Вы уедете, Кортни, – донесся мне в спину его голос, – а нам жить рядом с вашей сестрой.

Я явно что-то пропустила за годы своего отсутствия. Кайлу никогда не любили, но не до такой степени. В основном к ней относились как к богатой стерве, она так себя и вела. Но богатых стерв ненавидят издалека, сплетничают о них с соседями и обсуждают в колонках сплетен городских газет. Никто не станет рисковать всем, чтобы подставить какую-то знатную девицу.

Вот теперь показалось, что на улице холодно. Я жадно хватила ртом воздух и несколько секунд постояла на крыльце, приходя в себя. За спиной хлопнула дверь – это Герберт вышел из магазина.

– Феерично, – мрачно оценил он короткий разговор с Белами, – я бы сказал, бесподобно. И чем ты думала, неся этот бред?

Я промолчала, не желая вступать с ним в новый спор.

– Что, Кордеро настолько гордые, что даже прощения нормально не могут попросить?

– Кайла не крала этого ребенка, ясно? Я сказала все, что хотела.

– О да, только Кайле это никак не поможет.

– То есть ты считаешь, что если бы я рыдала у него в ногах, Кайле бы это помогло? Эдмонд Белами не дурак, он способен отличить искреннее раскаяние от дешевого спектакля. Ты видел его дочь Стеллу, она могла наврать о том, что видела Кайлу?

– Зачем?

– Не знаю.

Может, Белами сам инсценировал похищение? Или его жена, например? Кайла не отличалась постоянством в вопросах отношений. Ей нравилось играть с мужчинами, и порой ее игры грозили обернуться неприятностями, Герберт не хуже меня это знал. Белами не был в ее вкусе, но… в нашей безумной семье возможно все.

– А теперь рассказывай, за что Хейвен хочет вам отомстить.

Я тяжело вздохнула. Призрачная надежда, что Герберт вспомнит об этом когда-нибудь