— Не спеши, друг мой. Я всегда думал, что терпение — основа вашего ремесла. Картина, которую ты видишь здесь, имеет для меня большую символическую ценность. Остров мёртвых — этим всё уже сказало, не так ли? — Лисандр тихо засмеялся и вдохновенно провел кистью по холсту. — Этот остров представляет собой более или менее похожее изображение действительно существующего острова, расположенного в северной Пруссии. Это же так называется? Пруссия? Как бы там ни было, ты поедешь туда и позаботишься о том, чтобы кладбище, сделанное Бёклином по моему заказу, больше не было порождением моего воображения.

— Кто на этот раз?

— Ты его не знаешь: Нестор Непомук Инститорис, старый враг, мягко выражаясь.

Джиллиан не помнил, чтобы он когда-либо слышал это имя. Старый враг. Он пожал плечами:

— Я не занимаюсь больше этим ремеслом, Лисандр, уже много лет не занимаюсь.

— Неужели? — сказал Лисандр, даже не отложив кисти. — Но впрочем, что это меняет. Ты снова примешься за свою старую работу Для меня.

Было бессмысленно противоречить ему. Никто не противоречил Лисандру, но Джиллиан всё же сказал:

— Половина подземного мира Вены платит тебе дань, и Бог знает, кто ещё. Неужели среди них нет никого, кто смог бы выполнить подобное задание?

— Очень многие, — согласился Лисандр, — возможно, даже сотни, но я хочу чтобы это сделал ты. Я неохотно нарушаю полюбившиеся мне традиции, к тому же, хорошо плачу.

— Ты знаешь, меня не интересуют твои деньги.

— Речь не о деньгах. Платой будет твое душевное спокойствие, Джиллиан. Я никогда не потревожу тебя после этого.

Лицо Джиллиана искривилось:

— Как-то раз ты уже обещал мне это.

— Разве я не оставил тебя в покое на шесть лет? — Лисандр тяжело вздохнул. — На сей раз даю тебе слово: этот заказ будет последним.

Джиллиан знал, что у него нет выбора.

— Расскажи мне подробности, — устало попросил он, — и, пожалуйста, повернись ко мне лицом.

— Ни в том, ни в другом нет необходимости. — Кисть рисовала коричневым и зелёным, штрих за штрихом, ветвь за ветвью. — Мои ассистенты передадут тебе письмо по дороге к вокзалу. В нём написано всё, что ты должен знать.

— Как по дороге к… вокзалу? — Во рту у Джиллиана стало сухо.

— Это неизбежно, тебе придётся выехать немедленно, — сказал Лисандр, не обращая внимания на реакцию Джиллиана. — Поезд выезжает из Вены в восемь часов десять минут. Камень и Нога знают, где и когда тебе придется пересаживаться. — Затем добавил: — Это будет длинная поездка, так что возьми с собой книгу.

— Я не могу так просто исчезнуть из Вены, — раздраженно возразил Джиллиан. — Мне надо ещё кое-что сделать, отложить договорённости. Я не хочу, чтобы другие…

Кисть застыла.

— Что значит другие? — Без сомнения, Лисандр прикажет убрать каждого из них, одного за другим.

Джиллиан проглотил свой гнев.

— Ладно, — ответил он тоном возмущенного смирения. — Ладно, Лисандр, я поеду.

— Я в этом не сомневался.

Джиллиан почувствовал неудержимое желание вонзить в глаз Лисандру проклятые кисти. Когда-нибудь, поклялся он себе, когда-нибудь он сделает это.

Камень и Нога вновь стали по бокам от него и направились к двери.

Уже в дверях, Лисандр ещё раз окликнул Джиллиана.

— Передай кое-что Нестору, прежде чем ты его убьёшь.

— Послание мертвецу? Какой в этом смысл?

— Он поймет. Передай ему слово в слово.

Гермафродит поднял плечи и покорно кивнул.

— Что же я должен ему сказать?

Молчание сменилось секундой болезненной тишины, а потом Лисандр тихо произнёс:

— Передай Нестору: у сеятеля новое колесо.

По тому, как тускло были освещены пестрые окна в зале, Кристофер догадался, что солнце уже почти зашло. В замке было трудно определить точное время суток без часов. Сквозь мозаичные стекла невозможно было рассмотреть, что происходит снаружи, и ни одно из тех окон, которые попробовал открыть Кристофер, не поддались, даже в его комнате.

Семья собралась к ужину. Все, кроме его приёмного отца, сидели в зале на первом этаже восточного крыла. Шарлота заняла место в конце длинного стола, Аура и Даниель сели по одну сторону стола, Кристофер и Сильветта — по другую, стул главы семьи оставался пустым: Нестор Непомук Инститорис предпочитал принимать пищу в своих комнатах под крышей. За те полтора дня, которые прошли с момента приезда Кристофера в замок, он ещё ни разу не видел его. Сильветта рассказала ему, что виделась с отцом в последний раз три или четыре недели тому назад, да и то случайно, в одном из коридоров западного крыла. Он даже не поговорил с ней.

Точно огромный ледяной паук высоко над обеденным столом парила люстра. Длинные цепи стеклянных капель мерно покачивались, тихо позванивая при каждом открывании двери. Эти звуки напомнили Кристоферу перешептывание в общей спальне сиротского приюта.

На западной стороне между двух окон из свинцового стекла салона стояли роскошные часы, самое малое, двух с половиной метров в высоту. Их циферблат светился золотом, а стрелки, напоминая о быстротечности времени, были отделаны кроваво-красными рубинами. Корпус часов был выполнен из гладко полированного черного дерева и отделан великолепной резьбой. По обеим сторонам двери стояли две винтообразные колонны высотой в человеческий рост, за которыми жужжали зубчатые колёса и спирали. Невидимый маятник ходил туда-сюда, туда-сюда: раздавалось приятное тиканье.

Сильветта, толкнув Кристофера локтем, кивнула на часы и начала рассказывать ему какую-то связанную с ними историю, однако Шарлота резко осадила ее, указав, что подобные истории за столом не рассказывают.

Аура и Даниель не произнесли за время трапезы ни слова, молча ковыряя жаркое из гуся с овощами. Когда Кристофер во время частного урока, который вел один дряхлый ученый из деревни, был представлен утром своему сводному брату, Даниель не выказал никакого интереса. Они пожали друг другу руки и обменялись парой вежливых фраз, но с самого начала стало ясно, что между ними никогда не будет особой приязни. Это немного расстроило Кристофера — в лице второго усыновлённого ребёнка Инститорисов он надеялся встретить союзника. При этом было совершенно очевидно, что Даниель считает себя кем-то особенным — только этим можно было объяснить его спокойное высокомерие. «Хорошо, — с горечью подумал Кристофер, — встречал я и не таких как ты, и на тебя найдем управу».

Но высокомерие Даниеля было для него не так болезненно. Для него намного больше значили тёплый взгляд Ауры и произнесенное её устами дружеское слово. Она собрала свои черные волосы в хвост, который откинула за спину. Во время еды Кристофер украдкой бросал на неё взгляды, оставшиеся, впрочем, без внимания — насупившись, она сидела за столом и делала вид, что его не существует.