– Наталья... – протянул он, возведя очи к потолку. – Женщине не под силу сбросить мужчину с балкона, Алешку тем более, он же далеко не мелкий был.

– Вот, смотри, что я нашла на этом столе. Милиция не обратила внимания, а зря.

Она раскрыла ладонь, а у Брасова едва не выпрыгнуло сердце. Кровь резко прилила к голове, на время потемнело в глазах. Видел он только браслетик из разноцветных бусин разной величины, больше ничего. Состояние Брасова было похоже на временную смерть, продлившуюся несколько секунд, темнота рассеялась, проступила рука Наташи, браслет... Брасов отдал бы многое, чтоб никогда его не видеть.

– Юра... – мямлила Наташа, кусая губы и не поднимая на него глаз. – Этот браслет... тебе никого... не напоминает?

– Нет.

– Да и мне, в общем-то, нет... Я думала, тебе...

Оба лгали. И прекрасно знали, что лгут. Оба знали, что это за браслет, но сказать вслух не решались – страшно. И взять в руки страшно, однако Брасов подцепил пальцем, перебрал бусины, внезапно, сам того не желая, попросил:

– Отдай его мне.

– Бери.

О, она просто мечтала избавиться от браслета, впрочем, он тоже. Но не выбросил, когда шел к машине, а положил в карман пиджака. Всю дорогу браслетик из бусин, не представляющий никакой ценности, жег карман, будто там лежал раскаленный металл. Брасов, попав домой, тут же снял пиджак и закинул его в шкаф.

Утром Роберт торопливо поедал завтрак, Тори, подперев подбородок сцепленными в замок пальцами, насмешливо наблюдала за ним. Он настолько хорошо изучил супругу, что, ни разу не оторвав глаз от тарелки, догадался:

– Ну, говори, говори свою гадость, рвется же с языка.

Тори действительно хотела съязвить насчет его вчерашних алчных взоров, но именно потому, что Роберт раскусил ее, передумала:

– Как тебе Глеб и его...

– Сингапурская принцесса?

– Почему сингапурская? Может, она наша. Из тундры, чукча.

– Это ты со зла, – сказал он, посмотрев на жену тоже насмешливо. – Познакомился Глеб с ней в Сингапуре, она там переводчицей была, и забрал оттуда.

– Странно, все эти дальневосточные народности говорят с чудовищным акцентом, а Элла по-русски шпарит чисто.

– Не люблю, когда ты пользуешься жаргоном, тебе не к лицу. У Эллы папа то ли японец, то ли китаец...

– А чем отличаются японцы от китайцев?

– Не знаю, не пробовал. Так вот, а мама русская.

– Бедные русские женщины, от наших мужичков сбегают аж в Сингапур.

– Смесь кровей дает исключительно качественные плоды, Элла это подтверждает всем своим шикарным обликом.

– Да, одета она шикарно, а что до остального... на большого любителя. Наш Глеб и здесь решил устроить показуху: у меня даже подруга особенная, не такая, как у всех, а китайско-японских кровей. Кстати, кстати... Сейчас модно заводить подругу из Малайзии, Вьетнама, Таиланда. Мальчики вроде тебя выписывают экзотических девочек по каталогам.

– Ты загнула. Я за Глебом не замечал показухи, а выписывать проституток по каталогам он точно не будет. Не тот уровень.

– Уровень у вас, мужиков, один. Поскольку ты большой любитель экзотики, должна тебя предупредить: пролетишь. (Наконец нашла возможность сказать то, что вертелось на языке.) Эллочка на ответственной работе.

– Работает у Глеба? Мне так не показалось.

– Совершенно верно. У нее работа трудная – его любить. Сама так сказала. Теперь понимаешь, почему я упомянула каталоги?

– Ммм! – мечтательно покачал головой Роберт. – Тогда я завидую ему черной завистью. Если б у тебя была работа любить меня... А! – махнул он рукой, вздохнув. – В этом вопросе ты полная бездельница.

– Дорогой Роб, тебя сильно любить нельзя. Можно сыграть в ящик раньше времени из-за твоих рыбалок, футболов, мальчишников, задержек на работе, командировок и... упоительного вранья.

– Я никогда не вру тебе, – завелся он с полуоборота.

– Конечно, милый. Врут твои дружки, работники, знакомые, но не ты. Быстрее доедай, опоздаешь.

– Я опоздать не могу, я директор у себя же.

– Точность – вежливость королей, будь королем хотя бы на работе. Погоди, принесу другой галстук.

– Чем тебе этот не нравится?

– Ты неаккуратно ешь, поставил масляное пятно.

Тори повязала ему галстук, поправила воротничок, убрала с лацкана пиджака волос. Роберт признал про себя, что лучшей жены ему не сыскать, да он и не намерен бросать семью, красавицу Тори, правда, ее тоже нельзя сильно любить – на голову сядет.

Проводив мужа, Тори собрала прессу за последние три дня. Образовалась внушительная стопка. Легла на диван, накрылась пледом. После ужасной смерти Лешки было не до чтения, но пора отогнать от себя жуткие впечатления и отдохнуть, заставить себя читать. Журналы Тори откладывала. Сначала она пересмотрит газеты...

Выпал тонкий и небольшой листок, она подняла его с пола. Опять извещение. Тори села, подумав: «Что на этот раз?» Нехорошо заныло в груди, тревожно, надрывно. Собственно, почему? Кто-то прислал ей прошлый раз дурацкий подарок, может, сегодня выяснится кто. Вскочив, Тори понеслась переодеваться.

– Поворачивай! – зарычал Брасов.

– Куда? – растерялся Игорь.

– Направо! Живо! И остановись за углом.

– И здесь запрещено...

– Тормози, я сказал! – негодовал шеф, а водитель не понимал, чего ему приспичило свернуть и остановиться. – Я выйду, а ты поезжай. Позже сообщу, куда приехать.

Игорь присвистнул – никогда не подумал бы, что шеф умеет так бегать, просто спринтер. Что с ним происходит? Последнее время он какой-то полоумный, непредсказуемый. Игорь поехал искать парковку.

Тем временем Брасов осторожно выглянул из-за угла. Ага, она переходит дорогу! Между прочим, в неположенном месте. Ну, теперь он будет умней, теперь станет следовать за ней тихонечко, выследит и выяснит, кто она такая. Только бы не упустить из виду.

Как одержимый Брасов переходил проезжую часть, пренебрегая опасностью. Завизжали колеса, кто-то дал по тормозам, авто остановилось в полуметре от Брасова, следом раздалось:

– Куда прешь, мурло? Охренел? Утопись, если жить надоело!

Брасов оставил оскорбления без внимания, главное – цель. Просигналили. Брасову, конечно. Объедет. А цель уже на другой стороне идет по тротуару и разговаривает по телефону. По телефону! Значит, она настоящая, а не фантом. Разумеется, настоящая, прошлый раз он взял ее за плечо, оно было человеческое. Но повернулась к нему другая девушка! А до этого видел он эту, что сейчас идет вдоль улицы. Опять просигналили.

Все же Брасов перешел дорогу и попытался нагнать девчонку – в том же легком плаще, в тех же туфельках, с длинным хвостом пышных волос. Нет-нет, заговаривать с ней он не будет: боялся, что она снова превратится в другую, тогда он тронется умом. Брасов только посмотрит, куда она идет, потом подумает, что это за явление. А сердце как бухает... Ну, так нагрузка с непривычки бешеная для изнеженного организма, отвыкшего от беготни на своих двоих.