Положение гезитов в англосаксонских королевствах было неодинаковым одни находились на нижних ступенях иерархической лестницы и походили на «едоков хлеба» (hlafaeten), которые получали от своего лорда (hlaford – «тот, кто дает хлеб») еду и одежду, другие были более независимы, обладали собственным имуществом или землей, пожалованной им господином во временное или постоянное пользование.

И наконец, во Франкском королевстве короля окружали антрустионы (antrustions) – (слово trust из языка салических франков комментаторы переводят как «помощь, поддержка» (adjutonum), тогда как для обозначения людей из окружения магнатов использовали самые разнообразные слова, похожие по смыслу спутники (satellites), убийцы (sicarii), юноши (pueri), сильные мужи (viri fortes), друзья (amici), ликторы (hctores)). Отчетливо виден контраст между членами небольших групп (scara, scariti), всегда готовыми к любым действиям, прежде всего к войне, и армией (exercitus) из жителей пагов (pagenses), которые созывались под предводительством графов. Впоследствии антрустионов стали называть лейдами (leude), чья роль раскрыта в двух отрывках из «Хроники» Фредегара. Один отрывок относится к периоду правления Сигиберта, «который приказал всем лейдам Австразии присоединиться к армии, когда Сигиберт переправился через Рейн со своей армией, люди из графств всего его королевства за Рейном присоединились к нему», другой отрывок – ко временам правления Дагоберта, который, чтобы обеспечить мир при вступлении во владение наследством, «приказал всем лейдам, которыми он управлял в Австразии, прибыть в армию»[51].

В VII в. Меровингская монархия оказалась в глубочайшем кризисе ее охватил своего рода паралич, вызванный как возвышением аристократии, так и междоусобицами и гражданскими войнами. Упадок прекратился только после того, как Пипин II Геристальский, победивший нейстрийскую армию при Тертри, был признан майордомом всего королевства (687 г.). Тогда стали возможны походы против соседних народов – аламаннов, фризов, саксов, – которые угрожали пограничным франкским территориям и отказывались подчиняться франкам даже символически.

Это было всего лишь начало. К тому же политический и военный кризис после смерти Пипина II в 714 г. едва не свел на нет все перспективы возрождения. Однако незаконнорожденный сын Пипина по имени Карл (будущий Карл Мартелл) сумел занять место своего отца, разбив нейстрийскую армию сначала при Амблеве, недалеко от Мальмеди (716 г.), а затем при Венси, близ Камбре (воскресенье 21 марта 717 г.).

С тех пор Карл Мартелл почти ежегодно совершал военые походы в том или ином направлении.

В свою очередь, Пипин III Короткий проявил такую же активность, как и его отец за 28 лет правления он совершил один поход против мусульман, два – против аламаннов, два – против баваров, два – против лангобардов, три – против саксов и восемь – против аквитанцев. Иногда на один год приходилось два похода так, в 745 г. Пипин направил часть франкских войск против герцога аламаннов Теобальда, тогда как его брат Карломан сражался с саксами, а в 767 г. за первым походом в Аквитанию, начавшимся в марте и отмеченным взятием Тулузы, Альби и Родеза, последовал второй, когда армия, собравшаяся в Бурже, совершила переход до Гаронны. Правда, ежегодный ритм войн иногда прерывался, один из продолжателей хроники Фредегара указывает, что после похода 749 г. против баваров «земля отдыхала от сражений два года»[52] – такой же «отдых от войны» повторился, по свидетельству того же источника, в 757-758 гг.[53]

В течение практически всего правления Карла Великого военные действия велись столь же интенсивно. Годы, когда походы не совершались, были настолько редки, что всегда отмечались в анналах. Так, и в 790, и в 792 г. основной нарративный источник «Анналы Франкского королевства» (Annales regni Francorum) отмечает: «В тот год не было никакого военного похода (iter exercitale)»[54]. Однако завоевание Фрисландии, подчинение Баварии и Саксонии, борьба с аварами и бретонцами, поход за Пиренеи, разгром, а затем и присоединение Лангобардского королевства требовали регулярного созыва и систематического использования франкских войск, которыми чаще всего командовал сам король[55].

По истечении столетия войн успех династии Каролингов был неоспорим: владея первоначально лишь Австразией, она сумела не только вернуть Нейстрию и снова присоединить огромную Аквитанию, но и достигла юга Ютландского полуострова и, кроме того, контролировала земли к западу от Заале и Эльбы, продвинулась до Каринтии, завладела Апеннинским полуостровом до герцогства Сполетского включительно, заняла Барселону и Памплону. За пределами официальных границ протекторат Каролингов распространялся на земли лужичан, моравов, аваров и хорватов, герцогство Беневентское и область между Испанской маркой и р. Эбро. Несомненно, большая часть завоеваний осуществлялась постепенно, шаг за шагом, без молниеносных побед, которые несколько поколений назад отмечали экспансию арабов, но тем ярче они свидетельствуют как об упорной воле вождей, так и о качестве военной машины, которой они располагали.

Проводя активную завоевательную политику, Каролинги столкнулись с немалыми трудностями. В частности, нередко они были вынуждены сражаться вдали от материальных баз, составлявших их мощь, вдалеке от центра своих владений, расположенных между Рейном и Маасом. Им приходилось сталкиваться с народами, воинские обычаи которых сильно отличались друг от друга, и приспосабливаться к каждому противнику. Правда, франки имели численное превосходство в людях и средствах; к тому же политические образования, на которые они нападали, часто были непрочными, ослабленными распрями; трудно было бы объяснить внезапное исчезновение лангобардской монархии, не принимая во внимание ту борьбу, которую уже давно вели лангобардские короли со своими герцогами; именно интриги мусульманских правителей Испании, не желавших подчиняться кордовскому эмиру, позволили Карлу Великому распространить франкское влияние к югу от Пиренеев; завоевание Саксонии стало возможным в результате раскола саксов на два лагеря: с одной стороны, господствующий класс, почти сразу же признавший власть Карла, а с другой – люди низших сословий, свободные и полусвободные, ненавидевшие иноземных завоевателей. Наконец, в процессе экспансии дипломатия иногда играла не менее значительную роль, чем собственно военные действия.