Как бы то ни было, но отряд двигался, а авангард противника уже появился в поле видимости.

Каппель махнул рукой и вновь припал к биноклю, наблюдая за приближением противника. Прикрытые каменистыми холмами эскадроны изготовились к бою, а артиллерийские и минометные батареи ждали лишь сигнала к открытию огня.

– Господин полковник!

– Вижу, Паскевич, вижу.

Действительно, еще несколько мгновений назад замерший в нерешительности конный авангард противника вдруг разразился воплями и рванул вперед на полном скаку.

Штабс-капитан Паскевич вопросительно посмотрел на командира, но тот лишь покачал головой.

– Рано.

Было видно, как отряд Булавина начал поворот, выстраиваясь в линию, параллельную атакующей лаве противника, которого, судя по всему, этот маневр нисколько не насторожил. Расстояние стремительно сокращалось, но Каппеля беспокоила реакция основной группы войск противника. От того, двинутся ли они вперед или останутся в стороне, зависел исход боя, ведь играть в догонялки с мобильной конной дивизией их измотанному длинным маршем полку будет весьма затруднительно, а значит, аскеры вполне могут прорваться к Иерусалиму, поставив под вопрос весь смысл экспедиции.

Тут многое, если не все, зависело от решения сумрачного германского гения венесуэльского происхождения генерала Мендеса. И от того, насколько он может держать в узде свое дикое воинство.

Наступал критический момент всей битвы, поскольку расстояние между авангардом осман и отрядом Булавина стремительно сокращалось, и изображать жертву они долго не могли.

Выстроившись в линию по фронту, повозки на полном ходу катили по пустыне, стараясь оторваться от преследователей, которые, почуяв легкую добычу, с криками и пиками наперевес мчались вперед, не обращая внимания ни на что вокруг.

– Господин полковник! Купились!

– Молодец, Булавин!

В бинокль было видно, как за линией авангарда несется вперед и основная масса османской конницы.

Расстояние сокращалось, и Каппель мог лишь представлять, что творилось в душах бойцов из отряда Булавина, которые были значительно ближе к противнику. Скакать и видеть, как неумолимо сокращается дистанция, как все больше шансов просто не успеть открыть эффективный огонь. Но они тянули до последнего, вытягивая основные силы осман под действие огневых сил полка.

– Приготовиться!

Владимир Оскарович поднял руку.

– На позиции!

На холмах началось движение, и эскадроны тачанок выезжали из-под прикрытия местности и разворачивались для прямого удара, охватывая полукольцом поле боя и давая возможность пулеметчикам бить перекрестным огнем с флангов.

И вот отряд Булавина пересек отмеченную крашеными камнями линию. Из недр повозок показались тупые рыла «Максимов».

– Огонь!

Первыми ударили пулеметы Булавина, к ним, убедившись, что отряд ушел с линии огня, присоединились станковые «Максимы» на тачанках основных сил полка и ручные «Мадсены» занявших позиции между тачанками пулеметных расчетов. Хлопали минометы, гулко били орудия.

Полковник Каппель смотрел на поле избиения.

Сотня пулеметов, батарея орудий и батарея минометов превращали пространство впереди в нечто неописуемое. Десятки и десятки тысяч злых пуль, десятки не менее злых снарядов и сотни минометных мин.

Феерия огня, стали и крови…