– Ленка, кто это был? – слабым голосом спросила меня Ирка, всласть навизжавшись.

– Ты про первого мужика спрашиваешь или про второго? – уточнила я, провожая одобрительным взглядом парня в хаки, неотступно преследующего эксгибициониста в бейсболке.

Плащ, который исполнитель любительского стриптиза не успел застегнуть, крыльями развевался у него за спиной, и со стороны бегуны напоминали вспугнутую курицу и мчащего за ней свирепого бульдога.

– Первого я неплохо рассмотрела, – повторно краснея, призналась Ирка. – Я не поняла, кто был тот второй, с кем ты играла в чехарду?

Я не сразу сообразила, что подруга имеет в виду лихой прыжок, которым малый в хаки перемахнул через мою своевременно согнутую спину, поэтому немного задержалась с ответом. Кроме того, я прислушивалась к быстро затихающему вдали топоту двух пар ног, искренне надеясь вскоре услышать звуки ударов и болезненные вскрики.

– Сдается мне, этот второй как раз и был твой неотвязный кавалер, – сказала я подруге. – Я не заметила его раньше, потому что стриптизер попался мне на глаза первым, а парень в хаки, похоже, тоже прятался где-то поблизости. Наверное, в клумбе на другой стороне улицы.

Ирка с сожалением оглядела свою любимую клумбу с жестоко поруганным ландшафтным дизайном, а я прикинула на глаз ширину улочки и задумчиво добавила:

– Надеюсь, этот второй мужик тоже слышал наш разговор о твоих пристрастиях!

– Думаешь, можно ждать, что он принесет мне шоколадные пирожные? – заметно оживилась Ирка.

– Пирожные? – повторила я, прислушиваясь.

В отдалении слышались женский визг и мужская ругань. Чутким ухом я уловила болезненный вскрик: «Ой, не надо! Я больше не буду!», злорадно ухмыльнулась, обернулась к подружке и сказала:

– Пирожные тебе, может, и будут, но на мужской стриптиз в ближайшее время не рассчитывай!

Мы вошли в офис и, игнорируя любопытные взгляды менеджеров, прошествовали через торговый зал в Иркин кабинет. Там подружка первым делом включила электрический чайник. Очевидно, она твердо рассчитывала получить обещанные пирожные буквально к чаю.

– Сахар на столе, – сказала Ирка, вручая мне чашку, в которой вспухшей медузой растопырился пакетик с чайной пылью.

Я подошла к столу и задумчиво оглядела теснящиеся на нем бутылочки, баночки, скляночки и коробочки с изображением буйно цветущих декоративных растений и гигантских овощей. Интересно, в какой из этих емкостей находится сахар? Может, в пакете с нарисованной сахарной свеклой? Я заглянула в этот кулечек и увидела там только мелкие семена.

– А где же сахар? – удивившись, спросила я подругу.

– Как это – где? В сахарнице, конечно! – ответила Ирка. – Она стоит прямо перед тобой, рядом с жидким удобрением!

– Ты держишь сахар в сахарнице? – Я удивилась еще больше.

При этом тот факт, что сахар соседствует с удобрением, меня нисколько не тронул.

Подруга посмотрела на меня, как на ненормальную, и с подозрением спросила:

– А где ты сама его держишь?

– На работе – в жестянке с надписью «Чай детский желудочный». А заварка у меня в спичечном коробочке, а пакетики с разовым кофе в пластмассовом лоточке от влажных салфеток. В противном случае все это как-то очень быстро заканчивается, – охотно призналась я.

Ирка прищурила глаза и уставилась на меня загадочным взглядом.

– Что ты на меня так смотришь? – забеспокоилась я.

– Пытаюсь вспомнить, где у тебя дома сахар?

– О, дома-то он у меня, конечно, в сахарнице! – заверила я подружку. – А сахарница стоит в хлебнице, а хлебница на холодильнике, чтобы Масянька не достал.

– Хорошо налаженный быт! – фыркнула подружка.

Я улыбнулась, но весьма бледно. Упоминание о работе заставило меня вспомнить, что противный Гадюкин нынче утром отправил меня и моих коллег в бессрочный отпуск без содержания. Это меня расстроило: кто как, а я лично очень нервничаю, оставшись не у дел. Знаменитая формула Карла Маркса в моей версии звучит как «работа – деньги – работа». Спокойно бездельничать я не могу, потому что начинаю остро ощущать близость нищеты и неизбежной голодной смерти.

Я покосилась на Ирку. Подружка встала коленками на вращающееся офисное кресло, положила локти и бюст на подоконник и с детским интересом таращилась в окно.

– Что там? – сдержанно спросила я, протягивая руку к телефону на столе подруги.

– Пока ничего, но я не теряю надежды, – призналась Ирка.

– Если ты ждешь явления своего поклонника со свежими пирожными, то еще рановато: ты же лучше, чем кто-либо, знаешь, что ближайшая кофейня-кондитерская в шести кварталах отсюда, – рассудительно заметила я, набирая номер домашнего телефона своего оператора Вадика.

Некоторое время назад я оставила поддатого коллегу в студии рядом с полным горячим кофейником и обоснованно надеялась, что за истекшее время Вадик уже пришел: а) в себя и б) домой. Возможно, следовало дать брошенному жениху немного больше времени, чтобы обрести нормальное расположение духа, но я не захотела ждать.

Дело в том, что у Вадика огромное количество приятелей, которым он норовит посильно помогать, устраивая их дела. А дела у этих приятелей бывают разные, в том числе – связанные с рекламой в средствах массовой информации: кому-то надо написать текст, кому-то – сделать ролик… Для меня Вадик – неиссякаемый источник «халтурных» работ. В свете того, что я временно безработная, это особенно ценно.

– Алло, Вадька, это ты? – спросила я, дождавшись, пока на другом конце провода снимут трубку.

– Не, – ик! – уверен, – сквозь икоту пробормотал неузнаваемый, невероятно замедленный голос.

Мне сразу стало ясно, что состояние Вадика нисколько не улучшилось. Вероятно, после моего ухода парни в студии распивали вовсе не кофе, который я так заботливо для них приготовила.

– Черт, а я хотела поискать через тебя какой-нибудь работы! – досадливо воскликнула я.

– Искать… Работать… – безжизненным голосом робота повторил Вадик ключевые слова. – Это тебя.

– Что – меня? – с недоумением переспросила я.

Однако тут же выяснилось, что последняя реплика приятеля была адресована вовсе не мне.

– Это вы частный детектив? – В трубке прорезался голос Вадиковой маменьки – твердый, холодный и зазубренный, как стальная рыбочистка.

Я немедленно почувствовала себя свежевыловленным карасем и взволнованно затрепыхалась, бессловесно разевая рот.

– У меня есть для вас работа, – не дождавшись моего ответа, сообщила Ангелина Митрофановна. – Я заплачу вам тысячу долларов плюс расходы, если вы отыщете одного человека.

– Тысячу долларов? – Я мгновенно обрела утраченную было способность разговаривать.