Девра не ответила. Только кивнула. Она вылезла из кабинки и зло посмотрела на Гретхен:

– Ты пожалеешь об этом. Я обещаю.

– Ни пуха ни пера, – пожелала Гретхен.

Девра ухмыльнулась:

– К черту!

Одна дома. Гретхен плюхнулась на кожаный диванчик в гостиной и слушала, как ветка дерева стучит в стекло. Ее мама знала, что деревья на переднем дворе надо бы подкорнать: огромные ветки росли в опасной близости от дома. Но эта проблема стояла отнюдь не первым пунктом в ее списке.

Прижав ладони к диванной подушке, Гретхен вслушивалась в мерное «тук-тук-тук». Как будто кто-то стучится в окно, пытаясь проникнуть в дом.

Не надо себя кошмарить. После стычки с Деврой, случившейся час назад, ее нервы были на пределе. Она снова и снова прокручивала в уме их разговор. С каждым разом ее все больше бесило отчаянное желание Девры занять место в команде.

– Избалованная дрянь, – пробормотала Гретхен вслух. Очевидно, Девра привыкла получать все, что только захочется ее левой пятке.

Гретхен вздохнула. Интересно, Девра хоть понимает, насколько ей повезло? Ее папаша – владелец сети магазинов. Они с Деврой живут в Норт-Хиллс – Мэдисон объяснила, что это богатейший район Шейдисайда с огромными особняками, отгороженными от всего мира. А у Гретхен отец сбежал в Милуоки со своей новой пассией. Есть Гретхен, нет Гретхен – ему до лампочки. Не звонит, не пишет. На последний свой день рождения она не услышала от него ни словечка.

Она заерзала на кушетке, слушая докучливый стук в стекло. Дом был погружен в тишину – такую, что Гретхен слышала, как пощелкивает холодильник на кухне.

Она со вздохом взяла телефон. Может, Мэдисон уже вернулась с урока по скрипке. Гретхен не терпелось рассказать ей о том, как Девра пыталась ее подкупить. Послушала гудки, потом включился автоответчик. Гретхен дала отбой.

Она поняла, что у нее трясутся руки.

Ну чего она так распсиховалась? Старовата уже, чтобы бояться сидеть дома одной.

Нет, дело, конечно, не в этом. Ей не терпелось начать новую жизнь в Шейдисайде. Да и название улицы – Фиар-Стрит, Улица Страха – звучало интригующе, можно сказать, будоражило воображение. Интересно, за что улицу так назвали?

Нет, ее нервировало не то, что в ветреный вечер она сидит дома одна. Это все Девра Далби. Опять представилось, как Девра мотает головой, отбрасывая за плечи волну рыжих волос… ее голубые глаза-льдинки…

И лихорадочный Деврин шепот: «Как насчет кредита на тысячу?»

Гретхен сжала телефон в руке. Может, позвонить Полли? Разговор с Полли поможет собраться с мыслями.

Но как только Гретхен стала набирать ее номер, в дверь позвонили. Динь-дон!

Гретхен в испуге вскочила. Звук нового дверного звонка был ей незнаком – до сих пор никто не приходил к ним в гости.

Отложив телефон с наушниками, она зашагала к двери. По дороге бросила хмурый взгляд на картину, что повесила мать в прихожей – шесть собак, одетых как люди, собрались за карточным столом и режутся в покер.

«Шутки ради, – объясняла миссис Пейдж. – Пока наши картины не привезут из Саванны-Миллс».

Гретхен стыдилась, что мать вообще купила такой кошмар.

Дверной звонок снова зазвенел.

– Кто там? – крикнула Гретхен несколько сдавленным голосом – ведь она уже целый час ни с кем не разговаривала.

Нет ответа.

– Кто там?

Гретхен потянула дверь. Заклинило. Древесина разбухла, отчего дверь слишком туго сидела в раме. Еще один пункт в списке маминых ремонтных задач. Гретхен рванула ее обеими руками, и дверь открылась.

Девушка уставилась в треугольник желтого света с крыльца.

Никого.

– Ау? – позвала она. – Эй, вы здесь?

Ветер колыхал деревья. Сухие листья дождем сыпались наземь. Лужайку уже покрыл ковер из палой листвы. Под порывами ветра окружающий мир как будто что-то нашептывал.

Гретхен вгляделась в улицу. Никаких машин. Ни души. Бросила взгляд на дом Мэдисон. Никого.

Поежившись, она затворила дверь. Постояла в прихожей, глядя на отвратительную картину с собаками на стене. Не ветер же звонил в дверь!

Громкий удар в окно заставил девушку обернуться. Он звучал гораздо громче, чем тихое постукивание ветки.

Еще один удар. И еще один. Кто-то барабанит в окно?

Гретхен понеслась обратно в гостиную. По дороге запнулась о край ковра, чуть не упав. Восстановила равновесие, не сводя глаз с окна. За бледной завесой света с крыльца клубилась одна лишь тьма.

Прижавшись носом к холодному стеклу, Гретхен выглянула на улицу.

Там никого не было.

Это чья-то шутка? Или у нее крыша едет?

Громкий настойчивый стук в дверь черного хода заставил ее вскрикнуть. Звук прокатился по всему коридору. Никаких сомнений: кто-то тарабанил кулаком в остекленную часть двери.

– Кто это? – выкрикнула Гретхен. Приступ страха сдавил ей горло. Стуча туфлями по голым половицам, она помчалась по коридору в кухню. – Кто там?

Кухню слабо освещала единственная лампа на потолке. Кругом чистота и порядок – никто здесь сегодня не столовался.

А в дверь продолжали барабанить. Но в стеклянном квадрате дверного окошка Гретхен видела лишь темноту.

Задыхаясь, она схватила дверную ручку. Сердце выскакивало из груди. Обеими руками вцепившись в дверь, она рывком распахнула ее настежь.

Ее встретил порыв холодного воздуха.

– Кто здесь? Кто это вытворяет?

У крыльца на боку валялись газонные грабли. Деревянный садовый столик, окруженный стульями, слабо блестел в сиянии месяца.

Никого. И шагов не слыхать. Никто не бегает вокруг дома.

Призрак.

Гретхен допустила даже такую дурацкую мысль. Точно, призрак. Не зря же эту улицу прозвали Улицей Страха.

По-прежнему сжимая дверную ручку, она услышала звонок в парадную дверь.

Кто-то пытается сыграть с ней злую шутку.

Кто-то пытается ее напугать. И небезуспешно.

Она захлопнула кухонную дверь и старательно заперла. Проверила окно. Заперто.

Опять позвонили в парадную дверь.

Посреди коридора Гретхен остановилась как вкопанная. Она не пойдет в гостиную. Не будет спрашивать, кто там.

Ее всю колотило. Неужели кто-то хочет вломиться в дом? Или ее просто запугивают? Такая злая, ребяческая шалость. Только вот поди пойми, действительно это шутка, трюк, безобидный розыгрыш, или же…

Кто-то нажал звонок до упора и трезвонил не переставая.